Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 5 (67) за 2023 г.

Григорий Никоноров, Игорь Родионов

В статье анализируется значимость идеологического воспитания военнослужащих в наше непростое время, предлагаются реальные и нужные шаги по восстановлению и формированию морально-­психологического потенциала армии и общества в целом.

В настоящее время военно-­полити­ческая работа (ВПР) в Вооруженных Силах Российской Федерации строится на применении руководящих документов, основу которых составляет приказ Министра обороны РФ № 803. В нем ВПР определена как комплекс согласованных и взаимосвязанных по целям, месту, задачам и времени мероприятий военно-­политической пропаганды и агитации, военно-­социальных, культурно-­досуговых и иных мероприятий, направленных на формирование и поддержание высокого уровня морально-­политического и психологического состояния личного состава, обеспечивающего выполнение по предназначению в любых условиях обстановки.
Военно-­политическая работа, между тем, базируется на определенных политических установках. Политика, как известно, это отношения по поводу достижения, удержания и распоряжения ресурсами власти. Политическая власть — это власть в государстве. Любая политическая власть имеет в своей основе политическую идеологию.
Идеология (от греч. ῞ιδέα — идея, представление и λόγος — слово, учение), согласно Новой философской энциклопедии, —система концептуально оформленных представлений и идей, которая выражает интересы, мировоззрение и идеалы различных субъектов политики — классов, наций, общества.
Политическая идеология — система представлений о том, каким должно быть государственное устройство в данном обществе, чтобы оно наилучшим образом отвечало интересам господствующего класса.
Но вот интересный факт. При наличии государства (Российской Федерации) как политической организации общества в действующей Конституции Российской Федерации утверждается, что никакая идеология не может быть государственной (ст. 13), что противоречит самой сущности понятия государства, так как идеология является ядром внутренней и внешней политики.
Более того, пропаганда как первый элемент военно-­политической работы является распространением политических идей (фактически — идеологии) с целью их внедрения в общественное сознание. Таким образом, напрашивается вопрос: что будет внедрять пропаганда, выполняя свою миссию, в общественное сознание, если отсутствует государственная идеология? Первой задачей военно-­политической работы является обеспечение безусловной поддержки государственной политики в области обороны и безопасности. Таким образом, утверждается наличие государственной политики при одновременном отсутствии государственной идеологии. Какие же установки реализует в этом случае государственная политика?
Данное противоречие является важным и накладывает отпечаток на все остальные направления военно-­политической работы. Иными словами, идеология — это ориентир, в соответствии с которым формируются качества военнослужащих. Отсутствие внятной идеологии не позволяет проводить не только политическую, но и воспитательную работу (нет четкого представления, какие качества необходимо формировать у военнослужащих). Получается, что под один политический строй формируются одни качества, под другой — другие. Так, например, религия формирует общечеловеческие ценности (вне общественного строя), не имеющие к политике отношения, что также является достаточно условным, так как в разных религиозных системах роль человека и его места в государственном устройстве (политической системе) различны.
Поэтому основной задачей политической работы (вне зависимости от ведомства, в котором она проводится) считается формирование нужной идеологии, проводником которой в вой­сках и служили ранее партийно-­политические органы. Однако на момент формирования Главного военно-­политического управления Вооруженных Сил Российской Федерации (ГВВПУ) декларировалось, что главной причиной создания органов военно-­политической работы стали ужесточившиеся нападки в адрес военно-­политического руководства страны, необходимость информационной защиты Вооруженных Сил, прежде всего личного состава, от информационного воздействия противника. При этом заявлялось, что основными задачами ВПР станут воспитание идейно убежденной, сильной духом личности, сплоченных воинских коллективов, готовых к выполнению задач по предназначению. На каких идеях воспитывать идейно убежденную личность? Защита от информационного воздействия противника, безусловно, важна, и она ранее являлась одним из направлений политической работы, но не была определяющим, тем более что сейчас этим профессионально занимаются органы информационно-­психологического противоборства (с соответствующей структурой).
Еще одно противоречивое действие — вывод из системы направлений военно-­политической работы психологической работы с формированием отдельного департамента, не подчиненного Главному управлению воспитательной работы Вооруженных Сил Российской Федерации (ГУВПР). Между тем, в определении военно-­политической работы содержится целевая установка, направленная на поддержание высокого уровня морально-­политического и психологического состояния военнослужащих. Каким образом политработник будет формировать нужное психологическое состояние, если силы и средства психологической работы выведены из состава военно-­политических органов?
Практически полное сокращение оставшихся после смены советской государственности структур по работе с личным составом (бывших партийно-­политических структур) нанесло значительный ущерб морально-­психологическому и политическому состоянию армии. Выяснилось, что ни военная прокуратура, ни военная полиция, которая работает по факту преступления или происшествия, ни кадровые органы, которые исторически были далеко от того, что называлось работой с личным составом, не оказались способны контролировать состояние дел в воинских коллективах. Никто не смог заменить заместителя командира по военно-­политической работе, который, постоянно находясь в подразделении, в том числе в праздники и выходные, отслеживал обстановку и оперативно принимал решения, касающиеся профилактики правонарушений. Оставшиеся после сокращения командно-­инженерные кадры были поставлены перед необходимостью выполнять прежний объем задач в меньшинстве (боевая и мобилизационная готовность, повседневная деятельность и т. д.), к чему еще добавилась и воспитательная (военно-­политическая) работа с личным составом. Учитывая то, что количество контролирующих органов и документации осталось прежним и даже выросло, на реальную работу с людьми времени не оставалось. Кроме того, выяснилось, что с солдатами и сержантами по контракту тоже нужно плотно работать и есть множество жизненных сфер, на которые невозможно повлиять с помощью одного финансового регулятора.
Отложенный эффект неправильно принятого решения о сокращении численности Вооруженных Сил в целом (необходимость прибегнуть к помощи мобилизации и частных военных компаний) и военно-­политических (воспитательных) структур в частности, проявился еще накануне СВО. Об этом свидетельствовали информация военной прокуратуры (рост преступлений, особенно коррупционной направленности), а также опыт боевых действиях в период гражданского конфликта на Украине (с 2014 г.).
Отсутствие системы работы с личным составом, основу которой составляли специально подготовленные кадры, не смогли восполнить ни представители командно-­инженерного состава (в силу перегруженности, непрофильного образования и неэффективных методов работы с личным составом), ни попытки наладить систему военно-­патриотического воспитания, которые свелись к созданию бесконечных программ по военно-­патриотическому воспитанию, основу которых составляли форумы, слеты, экскурсионные поездки, патриотические парки и другие второстепенные мероприятия, которые больше носили медийный характер.
Армия, как известно, представляет собой срез того общества, которое мы имеем на данный момент. В качестве военнослужащих срочной службы, резервистов и военнослужащих по контракту приходят те, кого сформировали социально-­экономические условия современной России и отсутствие государственной идеологии. Необходимо понять, что формированием патриотической личности нужно заниматься с детского возраста через систему бесплатных спортивных секций, ДОСААФ, патриотически ориентированного гуманитарного образования, причем на всех уровнях, реально достигнутого социально-­экономического уровня населения и его социальной защищенности. Очевидно и то, что главный фактор патриотического воспитания и военно-­политической работы — демонстрация государством реальных достижений во всех сферах, а не строительство парков и принятие программ патриотического воспитания (что желательно, но не обязательно). Следует признать, что без смены парадигмы формирования защитника Родины до того, как человек призван или пришел служить в армию по контракту, никакая политическая работа в самой армии результата не принесет. Подвиги, которые совершают наши военнослужащие в процессе СВО на данный момент, существенно не меняют общей направленности общественного сознания. В первые дни частичной мобилизации на призывные пункты по всей стране пришло примерно 8 тысяч добровольцев, а на границах страны скопились десятки тысяч уклонистов. Стоит вспомнить хронику 1941 года которая фиксировала сотни тысяч добровольцев в очередях в военкоматы, в числе которых были и подростки-­студенты, и ученые.
Вместе с тем, принятое решение о воссоздании Военно-политического управления, безусловно, правильное, хоть и запоздавшее. Однако в отсутствие системы подготовки кадров (военно-­политические училища), а также выведения из направлений военно-­политической работы психологического направления с созданием (вопреки логике) отдельного управления (по образцу МЧС, где нет нужды в военно-­политической работе с личным составом) поставило созданное ГУВПР в тяжелое положение. Согласно руководящим документам, основными направлениями военно-­политической работы являются:

• военно-­политическая пропаганда и агитация;
• военно-­патриотическая работа;
• военно-­социальная работа;
• культурно-­досуговая работа;
• работа по укреплению правопорядка и воинской дисциплины;
• духовно-­просветительская работа с верующими военнослужащими.

Из всех направлений в настоящий момент обеспечено выполнение специалистами (священниками) только последнее.
Для повышения качества политической работы в условиях региональной вой­ны, которая впоследствии переросла в формат СВО и далее может превратится в общеевропейскую или даже мировую, представляется необходимым восстановить штатную структуру полкового и дивизионного военно-­политического аппарата.
В первую очередь, это введение должностей:

• заместителей командиров рот, батальонов (дивизионов) по ВПР;
• офицера по военно-политической пропаганде и агитации (аналог бывшего пропагандиста полка, который по своему функционалу будет работать по первым двум направлениям, включая военно-­политическую подготовку);
• офицера по военно-­социальной работе и профилактике правонарушений, который будет вести направления, связанные с социальной работой и работой по укреплению правопорядка и воинской дисциплины;
• офицера по культурно-­досуговой работе (КДР или начальник клуба).

Необходимо вернуть в состав полкового (дивизионного) военно-­политического аппарата должность офицера-­психолога, ввиду того, что опыт ведения боевых действий на Украине показал неэффективность комплектования этих должностей женщинами (по образцу МЧС) и необходимость работы офицеров полкового аппарата с подчиненными в подразделениях полка (помимо штатных замов по ВПР в батальонах/дивизионах) во время наступательного или оборонительного боя. Офицеры полкового военно-­политического аппарата, находящиеся в боевых порядках, оказывают помощь заместителю командира подразделения по ВПР и показывают солдатам и офицерам подразделения личный пример в бою.
Ничего нового нет. Данная структура давно опробована и зарекомендовала себя в боевой практике. Нужно вернутся к опыту, доказавшему свою эффективность на практике, так же, как сейчас приходится отказываться от неоправдавшей себя концепции БТгр и возвращаться к привычным полкам и дивизиям, что в условиях фронтовых операций неизбежно.
В настоящее время у заместителя командира воинской части эффективного аппарата для организации системы военно-­политической работы в полку (дивизии) нет. Попытка переложить обязанности на представителей командно-­инженерного состава или на различных нештатных (агитаторов, активистов и т. д.) ожидаемо привела к тому, что свои обязанности они также выполняют нештатно, то есть никак. Все это прикрывается валом бумажной отчетности, которая не отражает настоящее положение дел и легко могла быть сокращена на порядок. Если это было терпимо в мирный период, то вступление Российской армии в вооруженное долговременное противоборство с сильным и глобальным противником не оставляет времени на долгие оргштатные мероприятия. Количество резервистов по мере расширения масштаба и затягивания боевых действий будет только расти, а их качество ухудшаться. Это значит, что нельзя экономить на офицерах военно-­политической работы.
Таким образом, военно-­политическая вертикаль должна охватывать уровень от роты (рота-центр воспитательной работы) до округа (включая батальонную, полковую, дивизионную и армейскую структуры). Назначить на должности военно-политической работы неподготовленных людей (даже на роту) — это самообман. Открытые в 1967 году политические училища были видовыми и только к концу 70‑х годов прошлого века «закрыли ротное звено». Но стоит помнить, что и до создания специализированных училищ существовал мощный политический аппарат, объединенный на партийной основе. Сейчас этого задела нет.
В настоящее время в условиях военных действий развернуть подготовку специализированных кадров можно только за счет изъятия части должностей из командно-­инженерной (военно-­юридической) структуры. Если с подготовкой кадров оперативного звена справляется Военный университет, то готовить кадры ротного звена необходимой численности нужно в специализированных училищах (не исключено, что и на курсах ускоренной подготовки в условиях военного времени). Нужно открывать училища или факультеты в видовых училищах. Все политические училища трансформированы в командные или сокращены и их база утрачена. Гипотетически можно готовить кадры на базе бывшего Свердловского высшего военно-­политического танко-­артиллерийского училища (СВВПТАУ — еще советского военно-­учебного заведения, располагавшегося в городе Свердловск, ныне Екатеринбург. — Прим. ред), где сохранились корпуса и территория которого используется под нужды действующей воинской части. Кстати, там же сохранились кадры, которые можно привлечь для воссоздания специализированных кафедр. Можно пойти по пути перепрофилирования Новосибирского общевой­скового командного училища (бывшего НВВПОУ) либо создания там специализированного факультета.
Кроме того, стоит учесть тот факт, что практика учебного процесса в политических военно-­учебных заведениях показала неэффективность привлечения для подготовки офицеров-­политработников гражданских специалистов, не имеющих опыта военной службы в политических структурах. Научить может не абстрактный кандидат психологических или доктор политических наук, а только специалист, имеющий реальный опыт службы в вой­сках, способный в аудитории объяснить, как полученные знания использовать в казарме или в боевых условиях. Другими словами, с курсантами и слушателями нужно говорить на одном профессиональном языке, быть с ними «на одной волне».
Продолжающиеся боевые действия на Украине со всей очевидностью показали правильность воссоздания военно-­политической структуры в связи с ошибочностью принятой ранее концепции, что в армии «перспективного облика» главным рычагом воздействия на личный состав является финансовая заинтересованность. Практика показала, что идеологический фактор в условиях долгосрочного военного конфликта становится определяющим. Необходимо признать тот факт, что Российская армия воюет не с маргиналами (петлюровцами, махновцами и т. д.), а с мотивированным, ожесточенным, политически и идеологически противником.
В подразделениях и частях ВСУ находятся не просто заместители командиров по работе с личным составом, но и «комиссары», по статусу равные с командиром или даже выше из числа националистов, которые могут повлиять не только на поведение личного состава в бою вплоть до расстрела на месте, но и на поведение самого командира. Противопоставить этому политическому и морально-­психологическому воздействию можно только такое же воздействие, не забывая о духовной составляющей. В связи с этим полностью оправдала себя практика введения военного священства в армии, но она ни в коем случае не заменяет и не подменяет функционал офицеров, непосредственно отвечавших за моральный и политический облик подчиненного личного состава.
В целом время показало, что без хорошо налаженной структуры по работе с людьми воевать сложно и лучше, если к моменту начала боевых действий каждый хорошо сделает свое дело — командиры подготовят личный состав к ведению боевых действий через организованный процесс боевой подготовки, а офицеры военно-­политических органов и священники подготовят солдат и офицеров в политическом, моральном и психологическом плане. С людьми на фронте и в тылу нужно работать. Нам необходимо в короткие сроки выстроить эффективную структуру военно-­политического воздействия на личный состав, понимая, что специалисты по информационному противоборству со стороны противника тоже не дремлют. Времени у нас остается все меньше. 

Авторы:
Григорий Никоноров, кандидат философских наук, доцент
Игорь Родионов, кандидат технических наук