Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 3 (41) за 2019 г.
Эксперт, военный летчик Дмитрий Дрозденко
ПРОДОЛЖЕНИЕ.
Отличия между нашими кораблями и американскими
У нас говорят, наши корабли созданы для войны, а их — для жизни. Во время взаимных визитов нас водили по их кораблям, ну и, естественно, мы показывали наши. Бытовые условия у них, конечно, гораздо лучше, но наши корабли боеспособнее.
Есть что вспомнить
Полетать пришлось немало: Исландия (Рейкьявик), Новосибирские острова, Норвегия, Англия, Ирландия, Франция, Португалия, Испания, Турция, Сирия, Ливия, Греция, Индия, Венесуэла и Кейптаун. По правде говоря, визиты в другие государства разбавляют обыденность службы.
Во многих странах, куда мы заходили (Норвегия, Венесуэла, ЮАР, Греция), ощущалось очень хорошее отношение к русским. А вот американцев недолюбливают. В Норвегии в баре от всей души вежливо угощали, а вот в Англии отношение противоречивое.
Морские базы России
Наша беда в том, что у нас мало портов, где мы можем пополнить запасы и продовольствие. У нас мало военно-морских баз. В Средиземном море — греческий Лимасол, ну и Тартус в Сирии. И все. Кораблям нужна питьевая вода, горючее, еда. А корабли снабжения — не панацея.
Вот чем хорош наш «Петр Великий», так это своей автономностью. Два месяца активных действий, и никаких проблем: горючего не надо, опреснители есть, нужна только еда. Отличный корабль. Летный и технический состав размещаются компактно и имеют быстрый доступ в ангар. Поэтому по тревоге время вылета минимальное.
Восстановление баз типа Тартуса очень важно. Через сирийскую базу на Средиземном море идет сейчас все снабжение, а еще это — выход на большую воду. Надо восстанавливать наши старые базы, во Вьетнаме например. Россия — морская держава, была, есть и будет!
Полеты на севере и на экваторе
Мы больше привыкли летать при температуре от +10° до –10°. Такой температурный режим создает Гольфстрим. Но когда мы боролись с пиратами в Аденском заливе, то в Красном море температуры доходят до +40°, что чувствительно сказывается на мощности двигателей, которая, как мы знаем, падает с повышением температуры наружного воздуха, потому что компрессору двигателя тяжелее сжимать горячий воздух. Да и вертолеты у нас были достаточно старенькие — новые тогда только начали поступать, и было их очень мало. Приходилось пилотировать очень аккуратно и внимательно следить за приборами.
Ка-27ПЛ, Ка-27ПС и ДРЛО Ка-27Е
Особой разницы в пилотировании этих машин нет, просто надо соблюдать определенный скоростной режим, Но все самые интересные работы были на спасательном Ка-27ПС. Это и эвакуация тяжелобольных, и перевозка грузов на внешней подвеске, и спасательные операции с воды. Просто, когда помогаешь людям, то чувствуется обратная связь. Например, когда сидят люди на отдаленной точке на побережье без света со сломанным генератором, они так радуются, когда ты им доставляешь новый генератор. А ведь полет непростой, надо рассчитать груз, топливо и множество других параметров, чтобы сделать дело — доставить тяжелый агрегат в нужное место и вернуться на корабль. Это сложнее, чем над сушей.
Быт летного состава на корабле
Быт — скромный. Как я уже говорил, наши корабли созданы для войны, а не для удобной жизни. У летного состава двухместная каюта, верхняя и нижняя кровати, как в вагоне. Умывальник, два шкафа, два стола с полками и запас воды 10 литров. Воду дают не все время, а холодную — три раза в день. У иностранцев в каюте летного состава в кране холодная и горячая и гальюн имеется. Если наш корабль долго не пополнял запасы, то пресную воду экономят. Для мытья есть душевые, причем в кранах холодная вода и горячий пар. Они смешиваются, и получается горячая вода. К этому надо привыкнуть и научиться пользоваться.
В холодных водах полет происходит в специальном морском спасательном костюме. Летать в нем очень непросто — потеря веса после летной смены может составлять до 2–3 кг, поэтому после посадки летчику жизненно необходимо помыться и привести себя в порядок, а вода на корабле часто ограничена. В плане бытовых условий самый лучший корабль на Северном флоте — это «Петр Великий». Он построен для людей, там шире коридоры, больше каюты, шикарная кают-компания. Но главное, на что хочется обратить внимание, что море —это особая среда, а морские офицеры — это особые люди, у них другой взгляд на службу и на жизнь.
Корабль и вертолет
Я ходил практически на всех кораблях Северного флота: «Чебаненко», «Левченко», «Североморск», «Кулаков», «Кузнецов», «Петр Великий». Это были не только морские походы на месяц-полтора, но и различные визиты: Норвегия, Англия, Исландия. Мы, морская авиация, не приписаны к конкретному кораблю. Все корабли, где есть вертолетная площадка, получают вертолет. Издается приказ, оформляется командировка, и экипаж приписывается к конкретному кораблю.
У американцев все попроще — у них за службу на корабле платится двойной оклад, у нас платят копейки. Основным бонусом являются отгулы: за три дня в море дают два дня отгулов. Но этим никто практически не пользуется, ведь служить надо и летать надо.
Особенности эксплуатации вертолета в морском походе
После каждого полета вертолет обрабатывается пресной водой. Соль постоянно попадает на вертолет и в двигатели. Обязательно надо делать эмульсацию лопаток турбокомпрессора двигателей перед каждым выключением двигателей. С коррозией не шутят.
Несмотря на то что полеты положительно влияют на психологическое состояние, мы не можем летать по своему желанию. Запас топлива не безграничен, и если в походе нет пополнения запасов керосина, то надо растянуть его на полгода. Если заправляемся от танкера, то надо чтобы у него была лицензия, топливо и фильтры должны быть проверены. Конечно, на корабле есть своя система очистки и резервные цистерны, но неприятные моменты с некондиционным топливом бывали. После этого только разбирать и промывать топливную систему, баки, автоматику. Экипаж и техники работают вместе.
Психологическое состояние
В настоящее время разработана программа психологического тестирования, по которой перед походом проверяют экипажи. Само тестирование длится более двух часов, и надо ответить на большое количество вопросов.
Ведь психологическое состояние очень важно, потому что в походе у человека проявляются как положительные, так и отрицательные черты. Все 24 часа ты как на ладони, весь наружу, наизнанку. И так полгода. Летный экипаж живет в одной каюте. От космонавтов, наверное, жизнь отличается только тем, что корабль больше МКС, но усталость, конечно, накапливается от монотонности и замкнутости в пространстве, особенно если мало полетов и заходов в порты.
Вертолетчики против пиратов
В Аденском заливе мы работали с борта «Петра Великого». Командиром авиагруппы был подполковник Андреев. Тогда мы обнаружили и задержали две лодки с пиратами. Вертолеты зависли над ними и держали под прицелом пулеметов, пока не подошел корабль. После задержания сдали их в Йемен. Содержались они на палубе. Их хорошо кормили, спали они на матрасах. Все по-человечески, ведь они люди бедные, в пираты подались от безысходности, у каждого по 5–6 детей, а получают они по 5–10 долларов в день за свои грабежи. Однако автоматы АК у них хоть и ржавые, но все ж стреляют.
«Охота» на подводные лодки противника
Случалось, некоторые экипажи «держали» иностранные подлодки в контакте по 2–3 часа. Конечно, чтобы развернуть настоящую «охоту», надо работать группой по 4 вертолета и с «Кузнецова». Одним вертолетом очень тяжело. Система наша устарела, с гидроакустическими буями напряженка. Когда мы вылавливаем иностранные гидроакустические буи для передачи нашей разведке, то там все из пластика, электроника совсем другая. А у нас железяки 70-х годов. Надо обновлять систему. ОГАС «Осьминог» видит на 5–6 км, а этого мало. Надо все обновлять. Сейчас на вооружение поступает модернизированный Ка-27М, это уже хорошо.
Вообще, «охота» на подводную лодку противника — всегда соревнование! Они должны проявить свою скрытность, а мы должны найти их. Вертолет Ка-27ПЛ — это оружие корабля. Как поисковое, так и поражающее.
Спасение с воды
Были мы в дежурных силах. То есть, если где-то что-то не так, мы вылетаем. Однажды нас вызвали на гражданское рыболовецкое судно в Баренцевом море. У них моряк сломал ногу, и они запросили эвакуацию больного. Эвакуация могла быть только с висения, а судно сильно качало, под нами ходили мачты. С больным работал доставленный нами фельдшер. Мы справились, и моряки нас за это, конечно, отблагодарили. Но не это главное. Позже фельдшер поведал, что у него сильнейшая аллергия на рыбу, вплоть до удушья, а на судне все было завалено треской. Сказал, что ничего не почувствовал, наверное, из-за стресса, когда его на палубу опускали.
Как я уже говорил, спасательные работы самые интересные и самые благодарные.
Профессия — летчик
Очень хорошая! Где еще найдешь такую интересную работу, за которую еще и деньги платят?
