Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 6 (38) за 2018 г.
Виктор Мураховский
Президент России Владимир Путин 22 ноября 2018 года на итоговом совещании с руководством Минобороны и предприятий ОПК отметил, что «в отечественном ОПК боеприпасная отрасль выпускает самое большое по объёму и номенклатуре количество продукции, и она должна быть современной, высокого качества. Важно и дальше развивать возможности предприятий оборонно-промышленного комплекса, выпускающих ракеты, боеприпасы, совершенствовать организацию самого производства».
Верховный главнокомандующий подчеркнул, что «продукция отрасли становится всё более сложной, высокотехнологичной. Большинство образцов имеет длительные циклы изготовления, которые определяются мощностью не только предприятий, осуществляющих финальную сборку, но и заводов-поставщиков комплектующих изделий, а также уровнем обеспеченности сырьём и материалами, удобной, рациональной логистикой доставки узлов и агрегатов.
Тем не менее нужно стремиться сокращать технологические циклы производства ракет и боеприпасов. Кроме того, нужно чётко рассчитать, какое количество ракет и боеприпасов необходимо для того, чтобы армия и флот могли гарантированно выполнить свои задачи по обеспечению безопасности страны.
И конечно, надо не только создавать оптимальные запасы материально-технических ресурсов. Важно организовать их правильное, безопасное хранение и своевременное обновление. И своевременную утилизацию, разумеется, тоже. Речь идёт о полном цикле».
Определение номенклатуры и создание войсковых и мобилизационных запасов боеприпасов является одной из ключевых задач на среднесрочный период работы отечественной боеприпасной отрасли. Хотелось бы при этом обратить внимание на необходимость планомерного производства и накопления запасов обычных боеприпасов для ствольной наземной и морской артиллерии, танковых орудий. Как показала практика современных военных конфликтов, ствольная артиллерия остается основным средством огневого поражения противника. Насыщение войск бронированной техникой, широкое использование кустарно бронированных машин бандформированиями на Ближнем Востоке не снижают, а наоборот - увеличивают роль артиллерии и стрельбы с закрытых огневых позиций.
При этом обычные боеприпасы артиллерии являются самым надежным и эффективным средством огневого поражения, применимым практически без ограничений во всех видах боя, в любых физико-географических, климатических, погодных условиях. Использование таких боеприпасов не требует уникального оборудования, уникальных специалистов, особого обучения подразделений артиллерии.
Отечественной военной теорией бой рассматривается, с одной стороны, как «организованное вооруженное столкновение соединений (частей, подразделений) воюющих сторон», а с другой, как «сочетание огня, ударов и маневра, проводимых с целью разгрома противника». Вполне понятно, что разгром противника (уничтожение его объектов и живой силы) осуществляется в первую очередь за счет огня (огневого поражения). Именно по этой причине огневому воздействию отводится важная роль в системе поражения противника.
В последние два десятилетия структура и формы проведения огневого поражения в операции (бою) опирается на глубокое огневое поражение и радиоэлектронное подавление как до начала, так и с началом и в ходе операции (сражения, боя). Самостоятельный период такого воздействия, в зависимости от масштаба боевых действий, может продолжаться от нескольких суток до месяца и более.
Развитие высокоточного оружия (ВТО), в частности корректируемых артиллерийских боеприпасов, опредёленные успехи их применения в различных конфликтах, способствовали появлению некоторого пренебрежения к обычным, «неуправляемым» осколочно-фугасным снарядам полевой артиллерии. Между тем, практика интенсивных боевых действий, либо длительных конфликтов низкой интенсивности, показывает, что доля ВТО в огневом поражении, весьма высокая на начальных этапах, постепенно снижается по мере развития конфликта. А доля обычных боеприпасов в огневом поражении со временем становится превалирующей.
В связи с этим реальная оценка эффективности артиллерии в целом и её боеприпасов в частности является критическим элементом планирования боя и операции. Количество и тип стволов артиллерии, тип и расход боеприпасов, время выполнения огневой задачи – от этих показателей в значительной мере зависят состав формирований пехоты, танков, сапёров, привлекаемых для решения тактических и оперативных задач. Что же касается устойчивости своей техники к поражению огнём артиллерии, то этот параметр существенно влияет на боевые возможности подразделений и частей. Однако в современных образцах бронированной техники слабо прослеживается забота об улучшении устойчивости образца к поражению осколками артиллерийских снарядов.
Опыт военных конфликтов современности дал немало примеров успешного применения артиллерийской стрельбы с закрытых огневых позиций (ЗОП) в борьбе с бронированными целями. В современных условиях устойчивость бронетанковой техники к массированному артиллерийскому огню боеприпасами крупного калибра остается незначительной. Об этом свидетельствует опыт тех войн, где интенсивно применялись и артиллерия, и бронетанковая техника: арабо-израильских, ирако-иранской, эфиопо-сомалийской, ангольской, современных кампаний против террористических формирований ИГИЛ в Ираке и Сирии.
Как пример рассмотрим применение артиллерии Сирийской арабской армии (САА) вооруженных сил Сирийской Арабской Республики в период интенсивных боевых действий против террористов в зоне ответственности оперативной группы «Дамаск» в ноябре-декабре 2016 года. За это время доля артиллерии в огневом поражении противника составила 73%, авиации САА – 14%, авиации ВКС РФ – 13%.
Сирийская артиллерия работала с заранее подготовленных огневых позиций, перемещение практически не осуществлялось. Артиллерия была рассредоточена на отдельных направлениях по 1-2 орудия на огневой позиции (боевой машине, миномету). Как следствие, огонь 1-2 орудий с расходом всего нескольких снарядов на цель не позволял достичь требуемой степени огневого поражения. Такой метод боевого применения также не позволял вести эффективную контрбатарейную борьбу. Исключением являлись смешанные артиллерийские группы Республиканской гвардии, последовательно сосредотачиваемые на важнейших участках в своей зоне ответственности.
Слабая насыщенность средствами артиллерийской разведки существенно ограничила возможности дальнего огневого поражения. Как правило, огонь на поражение открывался только по наблюдаемым целям, то есть на дистанции до 4-5 километров.
Артиллерия САА испытывала повсеместный дефицит боеприпасов (в среднем 0,1 боекомплекта на орудие). Зачастую используются боеприпасы с кратно превышенными сроками службы, отремонтированные в кустарных условиях. Пытаясь решить проблему, Сирия стремилась получить боеприпасы из любых доступных источников. В результате на одной огневой позиции можно было увидеть артиллерийские боеприпасы производства двух-трех стран. При этом сирийские артиллеристы отмечали низкое качество боеприпасов иностранного производства в сравнении с российскими. Отмечалось большое количество разных партий зарядов на огневых позициях, снарядов с разными баллистическими характеристиками даже в одной партии. Поправки на отклонение начальной скорости снарядов из-за износа канала ствола фактически не уточнялись.
Среди позитивных сторон боевого применения артиллерии САА специалисты отмечают:
- личный состав артиллерийских подразделений в полном объёме знает и применяет на практике должностные обязанности по специальности;
- разработанная сирийскими специалистами компьютерная программа подготовки данных для стрельбы артиллерии позволяет в кратчайшее время с максимальной точностью проводить расчет установок и осуществлять огневое поражение противника;
- личный состав уделяет должное внимание обслуживанию орудий (боевых машин);
- инженерное оборудование, охрана и оборона огневых позиций артиллерии осуществляется в полном объёме.
Отметим, что бандформирования террористов в Сирии имели на оснащении значительное количество бронетанковой техники и артиллерии, захваченной в предшествующие годы на складах и базах САА. Поэтому и бронетехника, и артиллерия активно применялись обеими сторонами конфликта. Анализ боевого применения артиллерии в САР показал, что стрельба с закрытых огневых позиций осколочно-фугасными снарядами крупных калибров позволяет надёжно поражать бронетанковую технику всех классов. Эффективность такого поражения зависит, главным образом, от тщательной подготовки данных и корректирования огня. Осколочно-фугасные снаряды российского производства показали высокую надёжность и подтвердили нормативные параметры поражения различных целей.
Прямое попадание снарядов и мин крупного калибра при стрельбе с ЗОП практически гарантированно уничтожало любую бронетехнику. Внешние элементы оборудования бронетанковой техники (БТТ) тяжёлой категории (основные танки и машины на их базе), стволы и пусковые установки комплексов вооружения, входные окна и оголовки прицелов и приборов наблюдения были наиболее уязвимыми. Бронетанковая техника средней и лёгкой категорий надежно поражалась не только прямыми попаданиями, но и осколками крупной фракции при близких разрывах на грунте и при воздушных разрывах.
Во времена существования СССР и НАТО обе стороны серьёзно исследовали вопросы применения артиллерии в различных видах боя по целям различных типов. Результаты этих исследований и опыта войн в конечном счете сводились к нормам расхода боеприпасов на поражение типовых целей. И вот здесь обнаруживалось интересное различие между советскими и натовскими нормами. Они почти точно совпадали для небронированных целей (пехота, тыл, транспортные колонны, радары и прочее) и сильно расходились в отношении бронированных целей. Например, советский норматив расхода 152-мм ОФС на подавление БТР (БМП) был примерно в 2,8 раза меньше, чем американский норматив расхода 155-мм ОФС.
Изучение американцами причин такого различия показало, что по советским нормам «подавление» означает такое повреждение (ущерб) цели, которое препятствует дальнейшему выполнению боевой задачи. Причём согласно этому критерию расход боеприпасов на подавление танков лишь незначительно превышает расход боеприпасов на подавление БТР (БМП). Американские нормативы основывались на моделировании повреждений, проведенном в 1972 году, и требовали для поражения БТТ обеспечить прямое попадание снаряда, что многократно увеличивало расход боеприпасов. Кроме того, различались сами критерии оценки повреждений. В советской артиллерии использовались два критерия состояния цели: поврежденная (не способная немедленно выполнять задачу) и разрушенная (уничтоженная). В армиях США и Великобритании применялось несколько градаций в зависимости от времени, необходимого на восстановление боеспособности цели: менее 30 мин., от 30 мин. до 1 часа, и так далее. У американцев возникло предположение, что советские нормативы более точно отражают огневые возможности современной артиллерии.
Командование полевой артиллерии армии США решило пересмотреть нормативы на поражение бронированных целей и провело серию испытаний, часть из которых выполнялась по советским нормативам. Результаты этих испытаний актуальны и в настоящее время.
Первый тест выполнялся батареей 155-мм САУ М109 согласно советским нормативам управления огнём и расхода боеприпасов применительно к 152-мм артиллерии. В качестве целей использовались манекены (пехота), американские армейские грузовики, бронетранспортёры М113, командно-штабные машины М577, танки М48. По данным целям было выполнено три огневых налёта с расходом в каждом по 56 ОФС с ударными и неконтактными взрывателями (в пропорции 50:50). Процент поражения пехоты и грузовиков оказался очень близким к советским нормативным данным. Однако степень поражения бронированных целей была намного выше американских нормативов, достигая 67%. Хотя не было зафиксировано ни одного прямого попадания, осколки 155-мм снарядов нанесли серьёзные повреждения БТТ: пробивали броню, поражая внутреннее оборудование и манекены экипажа, разрушали траки гусениц, прицелы и приборы наблюдения, даже вызвали возгорание одного бронетранспортёра. Данное испытание полностью подтвердило справедливость советских нормативов и уязвимость БТТ к артиллерийскому огню с закрытых огневых позиций.
Американцы пришли к выводу, что наиболее эффективной является стрельба ОФС на воздушных разрывах (с неконтактными взрывателями). Осколки снарядов гарантированно обеспечили нормативное поражение бронеобъектов с повреждением стволов пушек, разрушением навесных элементов оборудования, повреждением прицелов и приборов наблюдения, систем охлаждения силовой установки, элементов ходовой части.
Последний этап испытаний стал самым масштабным, поскольку предусматривал полное инженерное оборудование опорного пункта усиленного механизированного взвода, с размещением в окопах и траншеях БМП, танков, оружия и манекенов пехоты. Для обеспечения 50% поражения целей в опорном пункте дивизион 155-мм гаубиц (24 орудия) израсходовал 2600 ОФС с ударными и неконтактными взрывателями. Фактическое поражение целей и степень разрушения инженерных сооружений полностью совпали с советскими данными. Особенно удивило американцев, что половина танков и БМП, укрытых в окопах, не могла выполнять боевые задачи вследствие повреждений различного характера. При этом следует учитывать, что испытания не могли выявить воздействие таких эффектов артиллерийского огня, как дым, пыль, нарушение выверки прицелов, физиологические отклонения и психологические стрессы людей.
Исследования, аналогичные американским, проводились в Советской Армии на регулярной основе. Например, в конце 1970-х годов в Прибалтийском военном округе проводилось исследовательское учение с полным нормативным расходом боеприпасов дивизионной артиллерийской группы, поддерживающей армейской и фронтовой авиации в периоды огневой подготовки наступления, огневой поддержки атаки и огневого сопровождения действий войск на глубину бригад первого эшелона американской механизированной дивизии. В составе ДАГ находились дивизионы буксируемой артиллерии и САУ (Д-30, 2С1, 2С3, 2С5), РСЗО (БМ-21 и 9П140), миномётные (2Б11). Стрельба велась ОФ боеприпасами с различными взрывателями (контактными с установкой на осколочное и фугасное действие, с дистанционной трубкой, неконтактными), снарядами с готовыми поражающими элементами (ГПЭ). Взводные опорные пункты первого эшелона рот были уничтожены практически полностью, степень поражения ВОП второго эшелона достигала 90%, а ВОП рот второго эшелона батальонов — 70%. В качестве мишеней использовались стандартные мишени согласно Курсу стрельб, в том числе трёхмерные для обозначения танков и БТР. Всего было выставлено несколько тысяч мишеней на всю глубину обороны механизированной дивизии, вплоть до тылового пункта управления.
Во второй половине 1980-х годов в том же военном округе проводилось исследовательское учение по определению возможностей полковой артиллерийской группы, армейской и штурмовой авиации в период огневой поддержки атаки батальона на глубину ротных опорных пунктов первого эшелона противника. В составе ПАГ находились дивизионы 2С1 и 2С3, батарея 120-мм миномётов. Расход боеприпасов составил один боекомплект. По взводным опорным пунктам противника на переднем крае огонь вели дивизионы САУ обычными ОФС (установка взрывателей на осколочное/фугасное действие в пропорции 50:50), по ВОП второго эшелона — миномётная батарея ОФ и дымовыми боеприпасами в пропорции 50:50.
По каждому ВОП расход боеприпасов составил 4 снаряда на орудие до выхода боевой линии танков на рубеж безопасного удаления (РБУ). По достижении танками РБУ самоходная артиллерия перешла на стрельбу снарядами с готовыми поражающими элементами, поддерживая заданный режим стрельбы до выхода танков на рубеж ближайшей задачи. Результаты стрельбы подтвердили предлагаемые нормативы по поражению типовых целей, которые в дальнейшем были узаконены в правилах стрельбы и управления огнём артиллерии, других руководящих документах.
Аналогичные исследования проводились и в других армиях. В частности, в армии Великобритании в период разработки танка FV214 «Conqueror» провели тест на его устойчивость к воздушным разрывам 155-мм ОФ снарядов. Снаряд, выстреливаемый из 155-мм пушки, посредством специальной системы управления подрывался на высоте 55-60 см от крыши танка. В результате осколки снаряда пробивали 17-мм броневые люки на крыше башни. Отдельные осколки внедрялись в броню на глубину до 22 мм. По результатам испытаний толщина люков была увеличена до 31 мм.
Таким образом, опыт боевых действий и результаты практических стрельб позволяют вынести однозначные суждения:
Прямое попадание 155/152-мм боеприпаса в верхнюю проекцию выводит из строя любую БТТ. Разрыв ОФС такого калибра в радиусе до 30 м способен нанести БТТ серьёзные повреждения, влекущие временную потерю боеспособности.
Современная БТТ достаточно эффективно поражается артиллерией огнём с ЗОП, особенно при сочетании воздушных разрывов и ударных взрывателей. В маневренном бою подразделения на БТТ в итоге преодолевают участки сосредоточенного и рубежи заградительного огня, но в результате их боевые возможности заметно снижаются.
В конфликте высокой или средней интенсивности, когда противник имеет крупнокалиберную полевую артиллерию, бронетанковая техника будет неизбежно подвергаться её воздействию на этапе выдвижения к рубежу перехода в атаку (в наступлении), в районах обороны, а иногда и в районах сосредоточения. Принятие на снабжение артиллерии комплектов БЛА для разведки целей и корректирования огня в несколько раз увеличивает вероятность поражения бронетехники осколками и прямыми попаданиями.
При этом наиболее чувствительными к артиллерийскому огню являются БТР, БМП, БМД, машины на их базе, кустарно бронированные машины, для которых следует ожидать высоких безвозвратных потерь в технике и экипажах (десанте). Танки и машины на их базе более устойчивы к артиллерийскому огню с ЗОП, однако тенденция размещения большого числа навесных элементов (блоки ДЗ, наружные топливные баки, ящики ЗИП, ВСУ, ОПВТ, трубопроводы топливные и системы ГПО), увеличенные размеры входных окон и оголовков прицелов и приборов наблюдения, наружный монтаж вооружения (вооружение БМПТ, НСВТ на танках) грозит серьёзными последствиями. Кроме того, существует опасность критического поражения имеющих заметные габариты стволов основного вооружения танков и САУ. И это следует учитывать отечественным разработчикам БТТ.
Типичным представителем отечественных снарядов «классического» типа является 3ОФ25 «Гриф». Снаряд имеет общую массу 43,56 кг, из которых 6,8 кг составляет ВВ типа A-IX-2 (флегматизированный алюминием гексоген). Корпус выполнен из снарядной стали С-60, образует при взрыве в среднем 1600 убойных осколков, в том числе осколки крупной фракции. Боеприпас снаряжается различными типами контактных и неконтактных взрывателей.
Зарубежные специалисты оценивают пробивную способность осколков крупной фракции российских 152-мм ОФ снарядов эквивалентной бронепробиваемости крупнокалиберного пулемёта КПВТ — то есть до 20 мм стальной брони.