Прошло немногим более ста дней с момента вступления Дональда Трампа в должность президента США. Практически всё это время он не устает удивлять общественность и экспертное сообщество своими высказываниями и практическими шагами. Подчас они не совсем укладываются в политическую, экономическую, да и в человеческую логику. Чего стоят его идеи в отношении Гренландии и шаги по Панамскому каналу. Нашлось немало как критиков, так и апологетов его политики. Попробуем лучше понять мотивы президента США и посмотреть на эти вопросы шире. Для этого обратимся к аргументам Артура Германа (Arthur Herman, senior fellow), старшего научного сотрудника Института Хадсона Техасского университета в Остине, чья статья недавно была опубликована на сайте «The National Interest».
Не вызовет возражений тот факт, что благосостояние любой страны напрямую зависит от возможности получения ресурсов, развития производства, торговли и возможности всё это защитить, в том числе и военными средствами. Все прочие блага и элементы развития, скорее, являются вторичными спутниками того, что перечислено. В этой связи будет интересно отметить, что, по оценке ООН, опубликованной в прошлом месяце, объём морской торговли составляет 80% от общемировой. И, конечно же, несмотря на грандиозные масштабы мирового океана, в сфере морского судоходства (а значит и торговли) есть «узкие» места.
Прежде всего, это каналы, а также проливы. Приступим.
Панамский канал. Важность этого морского коридора конкретно для США хорошо иллюстрирует следующая статистика: 40% всех контейнерных поставок США проходят именно здесь. И, как считается, эта цифра ограничена отнюдь не возможностями импортно-экспортных операций США, а пропускной способностью канала, и в ближайшее время должна расти в связи с недавней реконструкцией канала. Эта реконструкция вдвое увеличила пропускной объём, хоть и породила дополнительные риски, связанные с эксплуатацией канала. Но сейчас не об этом. Свободный доступ и удаление Китая как ключевого эксплуатанта канала является явно важной стратегической целью для США. Договоренности этого года с руководством Панамы свидетельствуют об этом.
Суэцкий канал. Примерно с начала мая отмечена активность администрации Трампа в обеспечении предоставления американским судам свободного доступа к каналу. А. Герман видит в этом «тонкое понимание грандиозного стратегического планирования», поскольку этот канал, согласно тому же отчету ООН, обеспечивает 12% мировой торговли и 30% мировых контейнерных перевозок. Кроме огромного транс-океанского торгового значения, канал также обеспечивает морской доступ к нестабильному региону Ближнего Востока. Было бы не лишним обращать внимание на его значимость для США, как, собственно, и для прочих глобальных игроков. И возможность оперативного маневра флота в этом регионе имеет ключевое значение. Эта же причина послужила основанием для заключения недавнего соглашения с хуситами о прекращении огня. Суэцкий канал через Баб-эль-Мандебский пролив соединяет Красное море с Аденским заливом, где совсем недавно хуситы демонстрировали свои боевые возможности, заставляя мировое судоходство огибать Африку с юга. Отметим также близость крупной китайской военно-морской базы в Джибути. А ведь именно Китай считается нынешней администрацией США если не противником, то главным соперником и конкурентом на мировой арене.
Соперничество с Китаем также вынужденно обращает внимание стратегов Белого дома на западную часть Индийского океана, где влияние Китая растёт опережающими темпами.
Малаккский пролив, соединяющий Южно-Китайское море и Индийский океан, также имеет неоценимое значение, поскольку пропускает через себя треть всех мировых морских поставок (и львиную долю нефти и газа для азиатских получателей). В силу географического положения пролив имеет особо важное значения в первую очередь для Китая, а затем — для стран юго-восточной Азии и США. Как считает А. Герман, «глобальная стратегия Трампа может использовать контроль доступа к проливу для восстановления стратегического баланса в Южно-Китайском море». Вот такая мера сдерживания конкурента.
Наконец, так называемый Северо-Западный проход, пролегающий от Баффиновой Земли до моря Бофорта. Автор статьи, указывая с одной стороны на очевидные неудобные аспекты эксплуатации этого морского пути, с другой стороны отмечает его чрезвычайное геополитическое значение. По своему глобальному размещению этот путь — прямой конкурент российского северного морского пути. А территории вдоль этих проходов — конкурирующие стороны (Россия и Китай в первом случае, и США и Канада — в другом) используют в оборонном назначении, включая размещение стратегических средств противоракетной обороны. Отсюда и такое непривычное в политике предложение президента Трампа касательно Гренландии, поскольку та является береговой территорией морского прохода.
Таким образом, внимательно посмотрев некоторую статистику мировой торговли, а также географическое положение главных морских путей, можно сделать вывод, что в своих глобальных устремлениях США очень напоминают некогда великие морские империи, а манера Дональда Трампа выстраивать свою политику и внешние дела не кажется столь уж эксцентричной. С его точки зрения, наверное, это оправдано интересами его страны. Не вызывает споров тот факт, что в последние годы США утрачивает свою гегемонию в мировых делах. Снизилась роль доллара как общемировой валюты (во многом благодаря действиям самих властей США), а значит постепенно утрачиваются и его функции рычага давления на конкурентов. В нынешней ситуации Дональд Трамп намеревается получить себе в арсенал почти столь же мощный рычаг — доминирование на морских путях.
Как говорили на Руси — «телушка — полушка, да рупь — перевоз». Можно произвести сколь угодное количество конкурентоспособных товаров (в чём и оказался успешен главный конкурент США), но при отсутствии возможности доставки товара потребителю всякое его производство теряет смысл.
Андрей Харитонов
