С самого начала нашей воздушной операции в Сирии многие, да почитай все, задавались вопросом: доколе? Ну, то есть замутили мы все дело 30 сентября прошлого года, а вот точную дату или, на крайняк, реперную точку для окончания процесса разбомбления ИГИЛа положить не удосужились.

Здесь и далее, и присно — группировка «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ – на арабском языке) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года признана террористической организацией, и ее деятельность на территории России запрещена.

Так вот, с тех пор и гадаем, то бишь ищем в заявах больших начальников маркеры, могущие пролить свет на возможную дату финиша пока еще воздушной операции РФ в Сирии. То вспоминаем речи Верховного Главнокомандующего, который говорил о достижении успеха наступательной операции сухопутных войск Башара аль-Асада, как о начале конца наших усилий на Ближнем Востоке. То руководитель МО г-н Шойгу намекал на закрытом заседании в Госдуме, что Россия рассматривает вариант «дойти до Евфрата». Сухопутная операция, мол, при этом исключается.

И вот, конец метаниям. Пообщавшись с коллегой из Омана Юсефом бен Алави, хозяин нашего МИД Сергей Лавров сказал, как отрезал: «Не вижу оснований, почему операция ВКС в Сирии должна прекратиться, пока не побеждены террористы».

Вот теперь полегчало, и все встало на свои места. Теперь-то мы знаем, сколько еще осталось.

А можно было выразиться еще яснее, дефинитивнее, так сказать. Мол, бомбить станем, пока на Земле не сдохнет последний террорист . Или даже так: до полной победы нашего правого дела в мировом масштабе.