Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 2 за 2013 г.

27 февраля 2013 года Владимир Владимирович Путин принял участие в расширенном заседании коллегии Министерства обороны, посвящённом итогам работы ведомства за 2012 год и планам дальнейшего развития Вооружённых Сил.

Добрый день, уважаемые товарищи!

Сегодня на расширенной коллегии предстоит подвести итоги работы Министерства обороны за 2012 год. И, конечно, мы обсудим перспективные планы и задачи военного строительства. Сразу остановлюсь на нескольких принципиальных моментах.

Несколько месяцев назад произошла смена руководства Министерства обороны и Генерального штаба. И новый Министр обороны, и начальник Генштаба активно включились в работу, причём стремятся действовать с опорой на офицерский корпус. Безусловно, это непреложное условие эффективного развития армии и флота.

Все последние годы шёл сложный, порой болезненный процесс формирования современного облика Вооружённых Сил Российской Федерации. Серьёзные изменения коснулись систем управления тактического и оперативного звеньев, в разы возросла интенсивность военной учёбы авиации и флота России, всей армии, возобновили постоянное присутствие в стратегических районах мира и флот, и авиация.

Войска стали пополняться серийными партиями новейшей техники и вооружений, развёрнута модернизация военной инфраструктуры, включая базы, аэродромы, объекты воздушно-космической обороны.

Государство в полном объёме реализовало программу значительного повышения денежного довольствия военнослужащих и провело повышение военных пенсий.

Безусловно, есть и проблемы, вы о них хорошо знаете. Кстати говоря, опыт крупных, коренных военных реформ в истории нашей страны и в XIX, и в XX веке говорит о том, что сразу, что называется, сходу идеальная модель никогда не достигалась. К некоторым вопросам приходилось обращаться по нескольку раз в поисках так называемой золотой середины. Сегодня в планы военного строительства также могут и уже вносятся отдельные корректировки, уточнения.

Это в целом сложный процесс. Нельзя следовать, безусловно, шаблонам, однако, и это тоже хочу подчеркнуть, постоянных шараханий, бесконечных ревизий ранее принятых решений быть не должно. Тем более что сейчас мы выходим на тот этап, когда нужна именно тонкая шлифовка всех деталей сложной военной машины.

Каждая новация должна пройти обкатку на практике, что называется, «прижиться» в Вооружённых Силах. Добавлю, что только опираясь на собственные традиции, на преемственность отечественного опыта военного строительства, на профессионалов, преданных армии и флоту, мы сумеем добиться поставленных перед собой целей.

Общая, стратегическая логика обновления Вооружённых Сил, всей военной организации государства остаётся неизменной, хочу это подчеркнуть. Наша задача — создать современные, мобильные, хорошо оснащённые Вооружённые Силы, готовые оперативно и адекватно ответить на любые потенциальные угрозы, способные обеспечить мир, защитить страну, наших граждан, наших союзников, будущее нашей нации и государства.

Динамика геополитической обстановки требует от нас выверенных и быстрых действий. Вооружённые Силы России должны выйти на принципиально новый уровень возможностей уже в ближайшие 3—4—5 лет.

Сегодня мы видим, как на планете множатся и расширяются зоны нестабильности и конфликта. Не прекращаются вооружённые конфликты на Ближнем Востоке, в Азии, возрастает опасность «экспорта» радикализма и хаоса в ближайшие с нами регионы.

Одновременно предпринимаются методичные попытки тем или иным образом расшатать стратегический баланс. Фактически запущен второй этап создания глобальной системы ПРО Соединённых Штатов Америки, зондируются возможности для дальнейшего расширения НАТО на Восток, существует и опасность милитаризации Арктики.

Все названные вызовы (а их на самом деле гораздо больше, чем то, что я назвал), всё это напрямую затрагивает наши национальные интересы и, соответственно, определяет расстановку наших приоритетов.

Это прежде всего развитие тесной интеграции в Евразии, укрепление Единого экономического пространства, переход к созданию Евразийского экономического союза. Это углубление партнёрских связей в рамках Шанхайской организации сотрудничества и стран, которые объединены в систему, называемую БРИКС.

Нам нужно содействовать укреплению многополярности в мире. Это развитие механизмов коллективного реагирования на потенциальные вызовы региональной безопасности, включая укрепление военной составляющей ОДКБ.

Вы знаете, что в январе утверждён План обороны Российской Федерации до 2016 года. В нём содержится прогноз развития военно-политической обстановки. Сформировано единое понимание замысла обороны, включая военные, экономические, информационные и другие аспекты, определены основные задачи по стратегическому сдерживанию и предотвращению военных конфликтов, а также по решению основных мобилизационных вопросов.

В ближайшее время мы должны в полном объёме завершить создание целостной системы стратегического планирования в военной сфере. Прошу Министерство обороны представить на утверждение новую редакцию Положения о военном планировании.

Кроме того, Генеральный штаб в течение 2013 года должен определить базовые подходы, идеологию организации обороны страны на перспективный период 2016–2020 годов, а в течение двух ближайших лет такой план должен быть проработан во всех его деталях.

Уважаемые коллеги! Что считаю наиболее важным, ключевым для развития Вооружённых Сил на ближайшие годы?

Первое. Нужно завершить процесс создания полноценных группировок на всех стратегических направлениях. Все соединения и части необходимо содержать только в категории постоянной готовности.

Второе. За 2013–2014 годы укомплектованность Вооружённых Сил рядовым и сержантским составом должна быть доведена до 100 процентов. При этом подчеркну: срок службы по призыву, как и прежде, составит двенадцать месяцев и пересматриваться не будет.

Соответственно, будет увеличиваться доля профессионалов-контрактников. И нужно развернуть систему подготовки специалистов — офицерского, сержантского и рядового составов — с учётом возрастающих потребностей войск, обеспечить ритмичную, стабильную работу учебных центров, военных вузов и академий.

Третье. Уже говорил, что за последние годы серьёзно выросла интенсивность боевой учёбы. Сейчас нам необходимо повысить её качество, усложнить требования к каждому бойцу и командиру.

Совсем недавно Генеральный штаб проверил готовность ряда подразделений к оперативному боевому развёртыванию. Я прошу внимательно проанализировать полученный опыт и активно использовать его в организации учёбы. Министр обороны мне подробно докладывал.

В целом считаю, что проведённое мероприятие показало удовлетворительную как минимум, если не сказать — хорошую, готовность, во всяком случае тех подразделений, которые были задействованы в этом мероприятии. И просил бы их соответствующим образом отметить.

Программа боевой подготовки должна быть не «паркетной», когда о будущей учебной тревоге даже рядовые знают чуть ли не за полгода, а максимально приближенной к реальным условиям, к условиям современного боя, условиям современных способов ведения вооружённой борьбы. А это действия на незнакомой местности, быстрый маневр на дальние расстояния, боевое слаживание разных видов войск.

Именно в такой логике должно быть организовано стратегическое учение «Запад-2013». Нужно испытать «в поле» новые образцы вооружений, проверить работу систем управления войсками и координацию действий частей и соединений, что особенно важно, имея в виду наши проблемы, касающиеся связи. На это прошу обратить особое внимание.

Четвёртое. Все принятые решения по оснащению Вооружённых Сил новой техникой должны быть реализованы в полном объёме. В ходе целого ряда специальных совещаний, состоявшихся прошлым летом, мы уточнили приоритеты этой работы по каждому виду и роду войск, а также сроки поставки вооружения и техники.

Я прошу Минобороны строго следовать параметрам Государственной программы вооружений, находиться в самом тесном контакте с предприятиями «оборонки», с каждым конкретным заводом и конструкторским бюро, предметно разбираться с каждым случаем задержки или ненадлежащего исполнения контрактов и поставок техники в войска.

Уже к 2015 году доля вооружений нового поколения должна составить 30 процентов, а к 2020 году дойти до 70–100 процентов. При этом подчеркну, что практически всё оружие и боевая техника будут, разумеется, производиться на наших оборонных предприятиях. Для этого проводится внутренняя реструктуризация самого оборонно-промышленного комплекса и формирование интегрированных структур. Уже сейчас они выпускают более 60 процентов всей военной продукции.

Поставки вооружений будут нарастать. Задача Минобороны — эту технику освоить вовремя. Не только научиться применять её в бою, но и грамотно обслуживать, ремонтировать, хранить. Бережно к ней нужно относиться, уважаемые товарищи. В этой связи прошу особое внимание уделить созданию систем эксплуатации и войскового ремонта.

Пятое. В течение ближайших двух лет должна быть создана система перспективных исследований и разработок в области науки и военных технологий. Нужно развивать ведущие научные школы, занимающиеся теорией строительства и применения Вооружённых Сил в современных условиях, поддержать работу военно-научных центров, в том числе участвующих в создании беспилотных летательных аппаратов, боевой робототехники, некоторых других перспективных разработок. Эти исследования проводятся во всех ведущих странах мира. Мы здесь не только отставать не должны, мы должны работать на опережение.

Уважаемые товарищи! За последнее время было многое сделано для укрепления социальных гарантий военнослужащих. Решается жилищный вопрос: за последние три года квартиры получили более 100 тысяч семей, причём только в прошлом году — 49 тысяч.

Кроме того, в рамках ипотечной системы с 2005 года военнослужащими приобретено ещё 20 тысяч квартир. Я думаю, что сидящие в этом зале прекрасно знают: такого движения в решении квартирного вопроса в новейшей истории, да и, наверное, в советские времена не было.

Однако в очереди на постоянное жилье остаётся ещё немало семей военнослужащих. Нужно полностью ликвидировать очередь и всех обеспечить квартирами, всех. Оперативно завершить формирование служебного ­фонда.

В дальнейшем, как мы и договаривались, будет действовать плановый порядок обеспечения квартирами военнослужащих и граждан, увольняемых с военной службы. Такого понятия, как бесквартирный офицер, больше быть не должно.

Важнейший вопрос — состояние военных городков. Недопустимо, что из-за чьей-то безответственности, безалаберности некоторые городки зимой столкнулись с дефицитом топлива и тепла, когда выходили из строя, кстати говоря, недавно отремонтированные котельные, за неуплату отключалось электричество.

Я прошу руководство Минобороны разобраться в каждом таком случае и навести порядок. Проблема, конечно, сложная и дорогостоящая. Эти городки часто находятся в ненадлежащем состоянии, Министерство обороны уже в них не нуждается, нужно передавать в муниципалитеты, нужно приводить их в порядок.

Муниципалитеты брать не хотят в таком состоянии. Но нужно двигаться, решать нужно проблему. Там люди живут. Даже если они утратили свою связь с Вооружёнными Силами, всё равно они когда-то там служили, работали в Вооружённых Силах, на государство работали. Нельзя их так бросать.

Напомню также, что утверждён План обустройства военных городков на 2013–2014 годы и перспективу до 2017 года. По сути, это план обеспечения современного базирования ­войск, и его нужно реализовать в срок, качественно и в срок.

Военные городки должны получить не только жильё, казармы, спецобъекты, но и всю социально-бытовую, транспортную инфраструктуру для комфортной жизни военнослужащих и членов их семей. Военнослужащие сегодня должны чувствовать себя полноценными гражданами страны и иметь возможность и доступ ко всем благам современной цивилизации.

Достойные условия службы, общественный престиж воинской профессии, уважение к семьям военнослужащих, их социальная защищённость — это ключевое условие эффективного развития Вооружённых Сил. Нужно всегда помнить об этом.

И в заключение, уважаемые товарищи, хочу поблагодарить весь личный состав частей и подразделений армии и флота России за службу. Жду от вас эффективной работы по решению поставленных задач, развитию Вооружённых Сил, укреплению обороноспособности и желаю вам успехов.

Спасибо большое за внимание.

1 марта 2013 года Владимир Владимирович Путин выступил в Пскове перед военнослужащими 104-го гвардейского парашютно-десантного полка 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии.

Товарищи офицеры! Товарищи сержанты и солдаты!

Сегодня скорбный, суровый и одновременно торжественный день. Мы собрались, чтобы отдать дань уважения и честь подвигу гвардейцев-десантников героической 6-й роты. Их имена навечно вписаны в списки личного состава Вооружённых Сил и ратную историю России. Мы всегда будем помнить об их мужестве.

Наши товарищи приняли смертельный бой, как встречают его десантники — достойно. Их было всего 90 человек, 84 гвардейца отдали свои жизни, защищая интересы родной страны.

6-я рота внесла свой героический вклад в борьбу с новой тотальной угрозой, в разгром агрессивного международного терроризма. Бойцы 6-й роты — это истинные и бесстрашные патриоты своей страны. Сейчас на этом плацу они незримо стоят вместе с нами.

Вот уже почти 65 лет ваше прославленное подразделение в боевом строю, пройден действительно легендарный путь. Десантники всегда там, где труднее всего. Так было всегда и так, уверен, будет.

ВДВ — основа российских сил быстрого реагирования. Это требует от вас в первую очередь высочайшего профессионализма, выучки, постоянной боевой готовности. Вы, как и бессмертная 6-я рота, всегда «на передовой».

Дорогие мои! Наш народ, наши люди любят вас, гордятся вами и надеются на вас. Благодарю вас за службу, гвардейцы!

1 марта 2013 года Владимир Владимирович Путин выступил в Пскове на торжественном вечере, посвященном памяти погибших десантников.

Уважаемые товарищи! Дорогие родственники героев-десантников!

Наш вечер посвящён бессмертному подвигу и вечной памяти героев 6-й парашютно-десантной роты. Они навсегда останутся в истории российского воинства и в наших сердцах.

Эти парни приняли свой бой в те дни, когда многое, очень многое решалось в судьбе России и её народа. Международный терроризм развязал против нас жёсткую, жестокую, преступную войну. Цель у неё была одна — расчленить Россию, нарушить её суверенитет и ввергнуть страну, её народы в кровопролитную войну между собой.

Мы, разумеется, не могли этого допустить. И потому герои 6-й роты не сделали ни одного шага назад, доказали верность воинской присяге и боевому братству.

Эти ребята выросли в мирное время, приехали в полк из разных уголков нашей страны, гордились тем, что служат в десантных войсках и вряд ли специально готовили себя к подвигу. Но они были готовы безоговорочно, как и положено солдату, выполнить приказ, были готовы к любым сложностям, к любому риску и к любой опасности.

И когда такой час настал, они совершили настоящий подвиг, сражались с врагами так же бесстрашно, как делали это их деды в борьбе с нацизмом. И ценой своих жизней доказали святую преемственность поколений. Пусть кто-то после этого скажет, что у нашей молодёжи нет чувства патриотизма.

Бойцы 6-й роты показали всему миру, что Россию победить невозможно, что в критический момент её отважные сыны будут стоять насмерть за свою ­Родину.

Мы склоняем голову перед героями-десантниками, гордимся их преданностью России. Низкий поклон родителям, воспитавшим таких достойных сынов.

Вечная слава бессмертной 6-й роте! Слава всем, кто погиб, защищая Россию!

6 марта 2013 года Владимир Владимирович Путин провёл совещание «О состоянии и перспективах развития боевой авиации в Российской Федерации». Перед совещанием глава государства посетил Новосибирский авиационный завод имени В.Чкалова, где ознакомился с завершающим этапом процесса сборки многофункционального бомбардировщика Су-34.

Добрый день, уважаемые коллеги!

В прошлом году мы с вами провели целую серию совещаний по обеспечению армии и флота новыми системами вооружения, в июне в том числе обсуждали вопросы реализации Государственной программы вооружений в части авиационной техники. Как и договаривались, будем возвращаться к этим проблемам регулярно, будем держать это под постоянным контролем. Насколько это важно, думаю, в этой аудитории нет необходимости объяснять, тем не менее повторю.

У нас не будет другого исторического шанса, чтобы в нужные сроки в нужном качестве, с наличием денежных средств (а они у нас сегодня есть, слава Богу) в полном объёме выполнить те масштабные задачи, перед которыми стоит страна, в области обеспечения своей обороноспособности.

И всем нужно сосредоточиться на решении этой задачи как следует, понять, что это не рядовая работа, не проходящая: сегодня получили — завтра получим. Нет, завтра не будет этих денег, и время у нас уже уйдёт. Вот о чём мы должны помнить всегда.

Ещё раз повторю, принципиально важен тесный контакт заказчиков, разработчиков и производителей технических средств, чёткое видение технологических задач, понимание требований к перспективному вооружению. Конечно, могут быть разные точки зрения по отдельным вопросам, но армия и ОПК должны, что называется, слышать друг друга, работать в единой связке, тем более что сейчас нам приходится решать задачи качественно нового уровня.

Мы должны практически полностью переоснастить боевую авиацию. Это касается самых разных летательных аппаратов: ударной авиации, разведывательной, транспортной — всего парка самолётов и вертолётов.

По своим характеристикам новая техника должна быть лучше, чем мировые образцы, я хочу это подчеркнуть. Вы понимаете, если мы сегодня будем ориентироваться на сегодняшние образцы как на перспективные, то завтра мы уже будем опаздывать и уже сегодня к вечеру должны будем думать о новом переоснащении. Нам нужно смотреть на перспективу, хотя бы на несколько шагов вперёд.

Современные самолёты и вертолёты уже начали поступать в войска, причём речь идёт именно о серийных поставках. Здесь, в Новосибирском авиационном заводе имени Чкалова, ведётся сборка новейших фронтовых истребителей-бомбардировщиков «Су-34». Мы сейчас в сборочном цехе побывали, посмотрели.

В общей сложности на переоснащение авиационных частей и подразделений — я сейчас вспомнил об этом в разговоре с рабочими в сборочном цехе — мы планируем направить примерно 25 процентов от всего объёма финансирования гособоронзаказа, а он у нас, вы знаете, 20 триллионов [рублей]. Значит, четверть от 20 триллионов — очень солидные деньги: 5 триллионов рублей.

Планируется закупить почти две тысячи самолётов и вертолётов. За счёт этого к 2020 году довести долю современной авиационной техники в войсках до 70 процентов. Сейчас она у нас с вами где-то около двадцати, к сожалению.

Предприятия отрасли также должны пройти через глубокое технологическое переоснащение, укрепить свои производственные и кадровые возможности.

Понятно, что одновременно наращивать выпуск продукции и перестраивать производство — непростая задача. Это сложное дело, но вполне реализуемое. И здесь, на заводе в Новосибирске, это очень хороший пример того, как это делается сейчас. Думаю, что руководители предприятия тоже скажут об этом пару слов. Получается — значит, можно это делать и в других местах.

Я жду именно такого ответственного подхода от всех руководителей отрасли, директоров предприятий. Государство будет оказывать вам всю необходимую помощь и поддержку. В свою очередь, и мы уже об этом говорили, Министерство обороны должно держать на постоянном контроле исполнение контрактов, весь процесс поставок техники в войска.

И конечно, авиационные части и соединения должны быть готовы к получению и скорейшему освоению новой техники. Нужно внедрять самые передовые подходы к организации боевой учёбы. Мы об этом подробно говорили совсем недавно на последней коллегии Министерства обороны в Москве.

Отдельная тема, которую можно сегодня обсудить, и предлагаю это сделать, — это сервисное обслуживание новой техники. От того, насколько качественно и квалифицированно будет осуществляться такая работа, зависит и боеспособность техники, и срок её служения и эксплуатации, да и безопасность самих полётов. Понятно, что лучше всего сервисное обслуживание осуществляют именно специалисты заводов-изготовителей, которые отлично знают все технические нюансы той техники, которую производят. Было бы правильным включить обязательства по сервисному обслуживанию в действующие контракты на поставку техники. Это во многих отраслях производства применяется всё чаще и чаще. То есть на весь срок службы этой техники, на весь жизненный цикл, что называется. Причём эти требования должны распространяться, как я уже сказал, на весь срок использования самолётов и вертолётов.

Это повысит ответственность производителей за качество своей продукции, позволит на высоком уровне отладить сервисное обслуживание, и, наконец, предприятия получат дополнительные средства, дополнительные ресурсы от этой работы.

Здесь есть разные предложения, в том числе которые сводятся к тому, чтобы единственными исполнителями комплексных контрактов на ремонт и сервисное обслуживание авиационной техники назначить наши отраслевые холдинги. Это можно сделать, я ничего против не имею. Но в конечном итоге это должны решить руководители отрасли совместно с Министерством обороны. Надо подумать, как это сделать: или предприятия конкретные, или холдинги. На самом деле я готов согласиться с мнением специалистов; вам виднее, как это лучше организовать.

Главное, все наши шаги должны вести к повышению эффективности работы в рамках гособоронзаказа, к безусловному выполнению масштабных планов по перевооружению армии и флота.

21 марта 2013 года Владимир Владимирович Путин провёл рабочую встречу с Заместителем Председателя Правительства Дмитрием Олеговичем Рогозиным.

В.ПУТИН: Добрый день!

Дмитрий Олегович, вчера была военно-промышленная конференция. Просил бы Вас рассказать о том, как она прошла, о результатах и профильных советах, которые призваны наладить связь между производителями и потребителями техники. Как Вы предполагаете организовать эту работу?

Д.РОГОЗИН: В связи с 60-летием Военно-промышленной комиссии состоялась большая Военно-промышленная конференция, участие в которой приняли около тысячи делегатов. Это практически всё руководство, весь директорат нашего оборонно-промышленного комплекса и руководство нашей военной науки. Естественно, присутствовало руководство Министерства обороны.

Обсуждали все проблемные вопросы, которые накопились в первые годы реализации государственной программы вооружения. Прежде всего вопросы, связанные с тем, как лучше реализовать те законы, которые были подписаны Вами в конце прошлого года, — новая редакция закона о государственном оборонном заказе, закон о Фонде перспективных исследований; сейчас в Государственной Думе находится законопроект о федеральной контрактной системе.

Поэтому вопросы качества, вопросы кадров, вопросы лучшей организации работы — всё это было в поле зрения Военно-промышленной конференции. Мы договорились, что теперь она будет собираться у нас ежегодно, с тем чтобы был постоянный диалог между промышленностью и государственными заказчиками.

Естественно, организация такого рода сложной работы требует не только реорганизации самой промышленности, но и системы управления оборонно-промышленным комплексом. Поэтому Военно-промышленной комиссией принято решение о создании специальных профильных советов, которые могли бы сосредоточиться на создании технической основы для родов и видов Вооружённых Сил.

В прошлом году Вы поддержали нашу идею о создании совета по государственно-частному партнёрству Военно-промышленной комиссии. Хочу вам доложить, что это привело к хорошим результатам. Уже сейчас частный капитал входит в реализацию госзаказа текущего года, берёт на себя и делит с государством риски по его исполнению. А советы по кораблестроению, авиастроению, созданию автоматизированных систем управления, разведки и связи, по космосу призваны наладить ежедневный конструктивный диалог между государственным заказчиком в лице прежде всего Министерства обороны и конкретными исполнителями. Я надеюсь, что такого рода профессиональный диалог позволит решить все проблемные вопросы.

В целом хотел бы также доложить Вам о том, что по итогам исполнения госзаказа 2013 года мы на сегодняшний день примерно на 15 процентов лучше по показателям госзаказа прошлого года. Поэтому работа продолжается.

В.ПУТИН: Хорошо.

Мы в Новосибирске говорили о проблемах авиастроения, применительно к оборонке прежде всего. И Вы должны помнить, я просил Вас подготовить серию совещаний по различным направлениям оборонно-промышленного комплекса в приложении к задачам, которые стоят по гособоронзаказу.

Прошу Вас вместе с Администрацией сделать соответствующие предложения.

Д.РОГОЗИН: Владимир Владимирович, мы предполагаем, что одно из первых совещаний у нас пройдёт по космосу, по новой реконфигурации ракетно-космической промышленности. Естественно, готовимся.

В.ПУТИН: Но так, чтобы там было не больше 5–7 человек. Если количество людей увеличивается, значит, нужно разбить это совещание на несколько этапов. Нужно погружаться в детали.

Д.РОГОЗИН: Хорошо. Сделаем.

3 апреля 2013 года Владимир Владимирович Путин провёл заседание Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы в декабре прошлого года уже говорили в предварительном плане о возможных итогах в сфере военно-технического сотрудничества и договорились подвести окончательные итоги уже в 2013 году, по получении всех необходимых данных.

Сегодня мы действительно это можем сделать, и можем, как и говорили в прошлом году, констатировать, что наша работа в этом плане вполне может считаться удовлетворительной: рост составил 12 процентов, и в стоимостном выражении экспорт вооружений из Российской Федерации в страны-партнёры составил 15,2 миллиарда долларов США.

Это один из лучших показателей в сфере этой деятельности, и можно с уверенностью сказать, что Российская Федерация является одним из безусловных лидеров в сфере продаж оружия и специального оборудования. Рядом — только США. У нас больше четверти мирового рынка. Повторяю, рядом — США с небольшим отрывом.

Все остальные страны — наши партнёры продают вооружение в разы меньше, хотя это страны с хорошо развитыми технологиями и, безусловно, являющиеся лидерами с точки зрения этих высоких технологий, которые применяются, кстати говоря, достаточно активно прежде всего в сфере производства вооружений.

Поставки российской специальной техники военного назначения осуществляются в 66 стран мира, и с 85 странами у нас заключены соглашения о военно-техническом сотрудничестве, то есть ещё есть и перспектива развития этих отношений со значительным числом государств.

Приятно отметить, что за прошлый год серьёзно пополнился и портфель наших заказов, он составляет в данный момент 46,3 миллиарда долларов. Необходимо развивать эти позитивные тенденции, потому что это очень весомый вклад не только в бюджет страны, но и в развитие высоких технологий. Это позволяет нашим оборонным предприятиям получать дополнительную выручку, сохранять рабочие места, вкладывать средства в перспективные разработки.

Но имеются и сложности, имеются и проблемы, мы должны об этом сегодня поговорить. Вы знаете, что эти проблемы прежде всего связаны со сложностями мировой экономики. У кого-то просто не хватает финансовых ресурсов, и эти страны полагают целесообразным для себя продлить сроки эксплуатации имеющихся у них вооружений и специальной техники, отложить новые контракты по импорту. Другие стремятся покупать лицензии, развивать собственную оборонную промышленность.

Это всё может быть и должно быть учтено в ходе нашей работы. Это реалии, которые мы должны знать, и должны своевременно реагировать на всё, что происходит в мире. В этой связи несколько соображений хотел бы высказать.

Первое. В целях укрепления взаимодействия с основными партнёрами следует уделять особое внимание реализации долгосрочных программ сотрудничества и деятельности специальных межправкомиссий. У нас таких комиссий достаточно, я уже об этом сказал, нужно их активнейшим образом задействовать, шире использовать практику предоставления государственных экспортных кредитов.

Причём это, разумеется, должны быть не такие кредиты, которые когда-то не на рыночных основаниях, а по идеологическим соображениям выдавал Союз Советских Социалистических Республик, потом этих кредитов никогда уже не видели. У нас такая работа на рыночной базе выстроена, нужно её развивать. Это сегодня нормальная мировая практика, в том числе и в странах с признанной рыночной экономикой.

Своевременное кредитование, повторяю, на рыночных условиях помогает продвигать наши товары, помогает создавать рынок для последующего обслуживания, для последующей продажи дополнительной техники и запасных частей. Я сейчас не буду эти страны перечислять, вы их хорошо знаете, но у нас уже есть такой положительный опыт работы, его нужно обобщать и использовать шире.

Наконец, нужно заинтересовывать потенциальных заказчиков новыми привлекательными и удобными для них формами расчётов. Мы уже об этом тоже не раз говорили, важно не просто развивать сервисное и послепродажное обслуживание, но и заниматься, где нужно, организацией совместных производств.

Тем более, и я уже об этом тоже сказал, если наши предприятия получают своевременные серьёзные денежные вливания от экспорта, тогда у них появляются возможности своевременно проводить НИОКР, конструкторские разработки, внедрять новую современную технику и выходить с ней на рынки специальной техники и вооружений, это всегда даёт возможность быть на полкорпуса впереди.

Далее. Необходимо последовательно расширять и географию поставок основных видов вооружений. Для этого активнее предлагать весь комплекс услуг от сервиса до, и это очень важно, подготовки кадров. Это тоже известный способ закрепления за собой рынка.

Конечно, нужно совершенствовать сами механизмы военно-технического сотрудничества. Предпринимаемые здесь шаги, а они в последнее время были сделаны, показывают, что такую работу целесообразно и нужно продлевать. Что я имею в виду?

Мы разрешили отдельным субъектам ВТС не только торговать техникой через известную организацию, которая у нас практически выполняла монопольные функции, но и предоставили право на прямой экспорт запчастей, на ремонт, на модернизацию военной продукции, совместные НИОКР. В результате объёмы экспорта продукции военного назначения увеличились. И это положительный опыт, нужно иметь его в виду. Упомяну также и заключение нового Договора о развитии ВТС с Белоруссией. На его основе введён новый упрощённый порядок военного экспорта. В результате повышена оперативность поставок перспективных образцов вооружения и выстроены эффективные кооперационные цепочки.

Может быть, с Белоруссией нам это было легче сделать, чем с кем-то другим, потому что кооперация эта возникла не вчера и даже не сегодня, ещё в советские времена на некоторых предприятиях. Но этот опыт явно положительный, и он, безусловно, может быть распространён и на другие страны — партнёры Российской Федерации в этой области.

Давайте всё это обсудим. Приступим к работе.

12 апреля 2013 года в Благовещенске под председательством Владимира Владимировича Путина состоялось совещание о перспективах развития космической отрасли в Российской Федерации.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Я вас всех поздравляю с праздником — Днём космонавтики. Здесь собрались люди, которые напрямую связаны с этой отраслью. И в этой связи сразу хотел бы сказать, что в последние годы мы уделяем особое внимание модернизации нашей экономики и её инновационному развитию. Активно работает соответствующий Совет при Президенте Российской Федерации. Мы сегодня обсудим состояние дел в одной из ключевых высокотехнологичных отраслей — космической.

Наше совещание проходит, как я уже сказал, в День космонавтики. Я ещё раз поздравляю и всех собравшихся, и ветеранов отрасли, всех работников космической отрасли с праздником. Хочу поблагодарить всех, кто стоял у истоков отечественной космической программы, совершил беспримерный прорыв во Вселенную, всех, кто в наши дни создаёт и осваивает уникальную технику. Благодаря именно вашему таланту, труду вот уже более полувека наша страна занимает одну из ведущих, лидирующих позиций в исследовании и использовании внеземного пространства.

Очевидно, что и в ХХI веке Россия должна сохранить статус ведущей космической державы, а результаты космической деятельности должны давать большую практическую отдачу, служить инновационному развитию России, решению самого широкого круга прикладных задач в промышленности, в медицине, телекоммуникациях, на транспорте, укреплению безопасности Российской Федерации и её конкурентоспособности в мире. Поэтому развитие нашего космического потенциала и впредь будет одним из приоритетов государственной политики. Внимание к этому направлению будем наращивать.

Отмечу, что в 2013 году финансирование космических программ в России составило около 181 миллиарда рублей, рост по сравнению с 2008 годом — более чем в три раза. По общему объёму выделяемых средств мы занимаем третье место в мире после Соединённых Штатов и объединённой Европы, а по среднегодовым темпам роста госфинансирования таких программ опережаем ведущие космические державы почти в пять раз. Это в том числе позволило завершить развёртывание системы ГЛОНАСС, выполнить все обязательства по созданию и эксплуатации Международной космической станции.

Безусловно, есть ряд нерешённых проблем, которые тормозят развитие отрасли. Они накопились за те годы, когда страна не имела возможности вкладывать в космос и была вынуждена эксплуатировать советский задел, благо он оказался достаточно серьёзным, мощным, позволил нам сохранить сильные позиции. Так, на российских ракетах-носителях «Протон» и «Союз», других ракетах выполняется около 35–40 процентов всех мировых пусков сегодня. И тем не менее значительная часть ракетно-космического оборудования значительно устарела, более 80 процентов используемой электронной компонентной базы производится за рубежом. Фактически отсутствуют стимулы и механизмы инновационного развития отрасли.

По оценкам экспертов, в ближайшие годы спрос в мире на космическую продукцию, совместные исследования будет стабильно расти. Если сейчас объём этого рынка составляет 300–400 миллиардов долларов, то к 2030 году он может увеличиться до 1,5 триллиона долларов. И, конечно, мы должны в полной мере использовать это окно возможностей, тем более что у нас, как я уже сказал, очень хорошие позиции, которые были созданы прежними поколениями исследователей, инженеров и техников, рабочих. Отмечу, что с 2013-го по 2020 год на космическую деятельность в рамках соответствующих госпрограмм должно быть выделено порядка триллиона 600 миллиардов рублей. При этом, повторю, акцент должен быть сделан на наиболее перспективных прикладных научно-технологических направлениях.

Сегодня мы рассмотрим основы государственной политики в области космической деятельности на период до 2030 года и дальнейшую перспективу. В этом документе должен быть зафиксирован целый ряд приоритетных задач. Одна из них — это ввод в строй космодрома Восточный. У России должна быть своя надёжная национальная площадка для решения всего комплекса задач в области космической деятельности. Сегодня мы осмотрели стройку космодрома. В соответствии с графиком первые пуски ракет намечены на 2015 год, а в 2020 году Восточный должен быть введён в эксплуатацию полностью. Это значит, что здесь должны будут запускаться модули орбитальных станций, межпланетные космические средства для изучения и освоения Луны, Марса, других планет.

Выбор площадки происходил достаточно тщательно. Специальная группа была мною создана в своё время. Несколько площадок мы рассматривали, в том числе и на берегу Тихого океана. Но, с учётом опыта наших американских партнёров, которые вынуждены при использовании мыса Канаверал делать большие перерывы в связи с погодными условиями, выбор в конечном итоге у нас был сделан в отношении той площадки, где мы сегодня были. Это и благоприятные погодные условия: здесь около 300 солнечных дней в году; это достаточно развитая и имеющая перспективы развития инфраструктура; это и география. По географии это почти находится на широте Байконура. Мы сегодня с Владимиром Александровичем [Поповкиным] говорили, разница всего где-то в полградуса. Поэтому место очень удачное.

Космодром должен стать важным звеном аэрокосмической системы России, мощным инновационным центром развития всей страны и Дальнего Востока, способствовать реализации проектов, направленных на решение многих технических и экономических задач, в том числе фундаментальных и прикладных исследованиях в физике, химии, биологии, других областях науки.

Вторая ключевая задача — это опережающее развитие прикладных направлений российской космонавтики. Вы знаете, долгое время приоритет у нас отдавался пилотируемым проектам. В разные годы на них расходовалось от 40 по 58 процентов бюджета космической программы, часто в ущерб другим направлениям. Как следствие, мы отстали от мирового уровня в ряде областей, например, по средствам дистанционного зондирования земли, системам персональной спутниковой связи, регистрации и спасения объектов, терпящих бедствие, и так далее. Заметный отрыв от ведущих космических держав образовался у нас и в технологиях, обеспечивающих программы освоения так называемого глубокого космоса. Конечно, мы должны сохранить всё, что было накоплено в пилотируемой части, но необходимо подтянуть и другие направления, которые я только что упомянул.

Третья базовая задача — это реализация перспективных проектов в области ракет-носителей и новых космических аппаратов различного назначения, а также разработка и производство ракетных двигателей, мощность которых на порядок должна превышать мощность действующих.

Особый акцент должен быть сделан на развитии технологической базы, обеспечивающей производство космических средств мирового уровня, а также на создание условий для работы предприятий — операторов космических систем прикладного назначения.

Четвёртая приоритетная задача — это наращивание группировки космических аппаратов на орбите. Сегодня российская группировка социально-экономического назначения заметно уступает соответствующим группировкам других космических держав.

Пятая задача. В космическую отрасль нужно активнее привлекать новые научные и инженерные кадры, прежде всего, разумеется, талантливую молодёжь, а для этого создавать необходимые условия для профессионального роста, обеспечивать достойную заработную плату, социальные условия, развивать систему научных грантов, кстати сказать, и на Восточном. Мы сегодня говорили с Дмитрием Олеговичем [Рогозиным], я прошу Правительство иметь это в виду. Это должна быть не только площадка для пусков ракет, это должен быть научный центр, где мы должны создать условия комфортного проживания людей, безусловно, должен быть хороший медицинский центр, как я уже сказал, научный, спортивный, культурно-развлекательный, так, чтобы люди чувствовали себя комфортно там и стремились там работать, стремились туда приехать на работу.

Ракетно-космическая промышленность, как я уже сказал, и мы это хорошо знаем, относится к наукоёмким отраслям. Поэтому особое внимание нужно уделить составу научных работников, имеющих учёные степени.

И, наконец, ещё одна принципиальная задача. Мы должны определить структуру управления самой отраслью, которая позволила бы нам достичь поставленных целей. Конечно, у нас соответствующие структуры существуют, но мы всегда в последнее время говорили о необходимости совершенствования этих структур. Давайте поговорим об этом сегодня тоже. Работа в этом направлении ведётся. Я прошу доложить, какие есть предложения, чтобы мы могли их обсудить и принять соответствующие решения.

20 марта заместитель Председателя Правительства РФ Дмитрий Олегович Рогозин провёл бирфинг по итогам по итогам военно-промышленной конференции (см. статью на стр. 14)

Д.Рогозин: Добрый день, уважаемые коллеги! Только что завершила свою работу военно-промышленная конференция, посвящённая 60-летию создания Военно-промышленной комиссии при Правительстве Российской Федерации. Прозвучали все выступления, которые в основном были связаны с тем, как нам лучше организовать работу по выполнению государственной программы вооружения.

Если вы обратили внимание, много было моментов связано с тем, как работать с людьми прежде всего. Потому что мы прекрасно понимаем, что за деревьями надо видеть лес, за разговорами о кадрах надо видеть прежде всего конкретных людей с их судьбами. Надо создать целую систему стимулов для привлечения лучших из лучших. Самые светлые головы должны сегодня работать на укрепление обороноспособности страны. Но страна об этом не пожалеет не только в плане того, что это действительно укрепит её возможности, но ещё и потому, что все оборонные предприятия у нас нацелены и на создание гражданского производства. Поэтому каждое оборонное предприятие в перспективе должно выйти на 40–60% объёма производства технологий и продукции, которая будет ориентирована на развитие всей экономики страны. Поэтому эти деньги не напрасны, они не только превратятся в танки, пушки, самолёты, они превратятся и в совершенно иное качество жизни наших граждан, по крайней мере, мы такие задачи перед собой ставим и на это надеемся.

Второй момент, который, как мне показалось, важен — это всё-таки такая ретроспектива, взгляд в прошлое, ретроспектива событий, потому что важно было вообще проследить, как формировалась единая система управления военной промышленностью, начиная ещё с тяжёлых лет Первой мировой войны, как строилась эта работа в первые годы Советской Республики, Советского Союза, в военное, послевоенное время. Действительно, сегодня Военно-промышленная комиссия, воссозданная несколько лет тому назад, по сути дела всё-таки кровь от крови того времени.

Я постарался построить своё выступление именно на оценке тех уроков, которые мы извлекаем из нашего недавнего прошлого, из работы тех людей, которые, кстати говоря, слава Богу, ещё живы и присутствовали на сегодняшней конференции. Прежде всего это вопросы, связанные с налаживанием глубокого взгляда в будущее — системная работа, программно-целевое планирование, научно и методически обоснованные подходы в самом структурировании промышленности, для того чтобы она могла, действительно, те средства, которые идут на её развитие, потратить с умом. Не для того чтобы эти деньги вкладывать в какие-то иные программы, а прежде всего в то, что даст ей дополнительные ресурсы для саморазвития, то есть прежде всего в современное производство и подготовку кадров.

Мне кажется, что такого рода инструмент, как военно-промышленная конференция, мы будем использовать и в дальнейшем для создания и духа корпоративизма среди работников российского ОПК и нашей оборонной науки, и в целом для серьёзного глубокого разговора по итогам года прошедшего, по старту нового года. Сейчас у нас режим работы таков, что мы еженедельно собираем оперативные совещания Военно-промышленной комиссии, на которых присутствуют представители руководства всех министерств и ведомств, входящих в ВПК. В ближайшие недели мы перейдём уже к проведению селекторных совещаний с участием российских регионов, потому что я хочу, чтобы то, что мы обсуждаем здесь, в Доме Правительства, услышали и руководители субъектов Федерации, представители региональных корпораций, региональных объединений промышленников и предпринимателей, чтобы они понимали, чувствовали дух времени, пульс времени, понимали, какие задачи ставятся Правительством сегодня перед исполнительной властью и субъектами Федерации по налаживанию системной, методичной работы нашей промышленности.

Ежемесячные, собственно, большие заседания Военно-промышленной комиссии также, нам кажется, должны завершаться таким важным крупным моментом — конференцией, военно-промышленной конференцией, ежегодной она теперь будет и всероссийской. Поэтому вовлечение в тяжёлую большую работу большой массы людей с возможностью выслушать их, понять их опыт, усвоить его, познакомить их с лучшим опытом других российских предприятий, которые уже налаживают работу не только по промышленному производству современной продукции, но и по решению тех вопросов, без которых невозможно привлечь в оборонку достойные кадры... Речь идёт и о нормальной заработной плате, растущей ежегодно, и о социальном пакете, который был бы привлекателен для повышения престижа таких профессий, как конструктор, инженер, рабочий высоких специальностей.

Ещё один момент, который я сегодня обозначил, хотел бы ещё раз на него обратить внимание: мы жаловались в конце 1980-х, особенно в начале 1990-х годов на утечку кадров, утечку мозгов из Российской Федерации. В какой-то определённый момент эта утечка приостановилась. Но сейчас мы ощущаем дефицит высококвалифицированных кадров. Мигрантов много, но не те, что нужно, совсем не те, что нужно. Надо создавать стимулы для того, чтобы из стран бывшего Советского Союза — но не только, может быть, и из других государств — привлекать инженеров, технологов, учёных, высококвалифицированную рабочую силу, создавая для них режим максимального благоприятствования, для того чтобы эти люди осели в России. Для нас это крайне важно, поэтому Правительство в этом вопросе будет последовательно, оно опирается здесь на поддержку Президента, и надеемся, что действительно такого рода приток кадров — светлых голов и золотых рук — станет реальностью, то есть от экспорта мозгов мы перейдём к их импорту. Это было бы неплохо, потому что нам одного Депардье мало, между нами говоря. Поэтому давайте ответим на ваши вопросы.

Вопрос: Сейчас Военно-промышленная комиссия работает тяжелее, чем в советское время, поскольку командовать нельзя. Тогда просто административно, директивно можно было какие-то вопросы решать. Как вы видите работу комиссии в условиях именно рыночных отношений, рыночного формата? Как можно влиять на процессы, которые протекают в оборонной промышленности достаточно эффективно? Как вы видите именно работу комиссии в новых условиях?

Д.Рогозин: Командовать, вы говорите, нельзя, но, может быть, и не стоит командовать. Важно просто создавать ложбинку, куда и пойдёт основное течение. Рыть русло, создавать его экономическими методами, создавать какие-то очевидные материальные и иные, политические бонусы, для того чтобы именно в оборонку пошли и люди, и капиталы. Я больше года работаю в Правительстве на этой должности и могу сказать, что в течение этого года я сам отметил уже несколько крайне важных моментов для себя. Это наша ставка на привлечение частного капитала, крупного и не только крупного, потому что малый и средний капитал будет хорош для расшивки узлов по монополизму, то есть мы как бы параллелим монополиста, инициируем создание параллельного производства и тем самым убиваем монополиста.

А во-вторых, для крупного капитала мы дали возможность получить необходимую информацию о потребностях государственной программы вооружения в создании каких-то серьёзных производств и в крупных инвестициях. Смотрите, в итоге мы сейчас даже по таким чувствительным вещам, как, скажем, создание технологий воздушно-космической обороны, имеем уже концерн ВКО, который формируется на частные средства. Я уж не говорю про стрелковое дело, про создание, например, амуниции, экипировки для военнослужащего, боеприпасную отрасль... Причём самое интересное, что стонут государственные предприятия, скажем, по производству боеприпасов, патронные заводы наши, а частный бизнес тем не менее приходит, открывает ультрасовременные патронные предприятия, которые моментально входят в рынок и начинают свои продажи. Мы соединяем группы предприятий государственных в один концерн или корпорацию, но параллельно мы фактически помогаем формироваться корпорации частной, которая будет соревноваться с этим государственным концерном, то есть мы, как я уже сказал, разжигаем в каком-то смысле конкуренцию. Пример тому — активная сейчас работа, много времени уделяю созданию концерна «Калашников», считаю это крайне важным делом. Я и раньше, когда ещё в Брюсселе работал постпредом России при НАТО, много раз обращал внимание своих коллег, постпредов стран НАТО, на то, что они требуют от нас, чтобы мы бульдозерами давили эти DVD-диски, все эти фильмы, контрафактную продукцию, а сами сидят, как мышки, молчат и строгают наши калаши у себя на предприятиях, не платя ни нам, ни великому нашему изобретателю ни одной копейки, ни одного цента. Поэтому создание крупного концерна, брендирование нашей продукции, то есть работа на мировых брендах, работа на уровне крупных корпораций, каждая из которых может делиться и бороться своим потенциалом, своей компетенцией, не только танковыми пушками, а, собственно говоря, самим потенциалом самой организации, корпорации — это крайне важное дело.

Концерн «Калашников» имеет отношение не только к тому, чтобы... Вот из нескольких предприятий, которые одинаково плохо себя чувствовали (отсутствие заказов, жуткая технологическая отсталость и многое другое), мы выбираем одно, потом второе предприятие, их соединяем, очищаем от долгов, даём им государственные заказы. Они получают средства на технологическое обновление, набирают новых людей. Два предприятия сразу оптимизируют продуктовую линейку, чтобы не параллелить — на двух заводах похожих не делать одно и то же под разными названиями, как, скажем, «Вепрь» и «Сайга». Предприятия стрелковой отрасли знают, что это такое, — это одно и то же, вид сбоку только разный, поэтому мы сейчас оптимизировали продуктовую линейку, мы соединили конструкторский потенциал. Потом добавим туда другие предприятия, которые тоже пока депрессивные и сложные. Но должен быть лидер обязательно, должен быть кто-то, кто хочет выплыть на берег, у кого есть внутреннее желание, кто не будет кричать караул и идти ко дну, а кто будет барахтаться. Нам нужны такие барахтающиеся, способные проявить жизнелюбие, жизнеспособность предприятия, а вокруг них мы сформируем уже и остальные предприятия — они их вытянут. А параллельно концерну «Калашников» будет формироваться концерн «Дегтярёв» на базе ЗИДа — завода имени Дегтярёва в Коврове, который частный сегодня, кстати говоря. И хорошо, вот и будет конкуренция мозгов, потенциала, выхода на рынок и прочее. Так и будет везде и всюду, поэтому я считаю, что это два взаимосвязанных процесса — с одной стороны, создание центров компетенции и укрупнение в интегрированные структуры государственных предприятий. При этом мы должны отбросить всё ненужное, убрать ненужные мобилизационные задания, которые связаны ещё с подготовкой к войне Великой Отечественной, ориентироваться только на то мобзадание, которое связано с тем, что реально заложено в перспективных программах вооружения, поднять для них некую планку ответственности и качества, но параллельно поднимать и частный капитал, вводить его в оборонную промышленность. Я абсолютно убеждён, что в этом палочка-выручалочка для нашей оборонки. Это стимулирует и состязательность, а потом это просто государство снижает те риски, которые есть у него в вопросах исполнения оборонного заказа, делясь этими рисками с частным бизнесом. Но нужны правила игры, которые за Правительством Российской Федерации, оно эти правила игры должно установить.

Поэтому прошлый год, 2012 год, у нас был годом уже более или менее примерного исполнения оборонного заказа в финансовой части. Хотя много было уточнений, но самое главное, чем этот год был отличен от всех остальных: при нём были сформированы законы новые. Теперь, в этом году, в 2013, должны быть подготовлены всевозможные подзаконные акты, то есть нормативно-правовая база по ценообразованию, по работе по интегрированным структурам, потому что новый закон, который мы приняли в конце прошлого года, в реальность ещё не вошёл, в реальную жизнь, он начнёт работу только с 2014 года, но надо эту работу сделать до конца, провести её, ежемесячно принимая очень важные решения Правительства, которые этот закон «приземлят», посадят его на реальную почву в нашей практической жизни.

И второй момент — это вовлечение частного бизнеса в оборонную сферу через предоставление необходимой информации, через создание правил игры, которые могут устроить частника. Он готов рисковать своими деньгами на первом этапе — этапе изготовления демонстрационного образца, — но он должен понимать, что если он выполнил техническое задание Министерства обороны, что если его образец устраивает Министерство обороны, то он потом компенсирует свои издержки за счёт того, что получит деньги через серийное производство. Но надо, понимаете, изучить эту новую ситуацию, объехать все эти предприятия, переговорить с этими людьми, сформировать системный подход, поэтому вот эти три года — 2012, 2013, 2014 — идут на создание новой системы организации российской оборонной промышленности. А вот уже с 2015 года у нас пойдут новые образцы вооружения, военной техники, и мы начинаем серийное производство этих образцов. Заканчиваются научно-исследовательские работы, опытно-конструкторские работы, начинают работать стабильно, в больших объёмах, предприятия. И тут тоже вопрос большой, потому что раньше все были голодные и не было никаких государственных заказов, а теперь заказов очень много, а промышленность к ним в основном не готова ни по техническим своим возможностям, ни по человеческому потенциалу. Времени очень мало, и все эти процессы надо решать параллельно. Вы говорите: нельзя этим управлять. Управлять можно, администрировать, может быть, сложнее, но управлять с умом, вовлекая в общее дело, в общий замысел тех, на кого вы хотите воздействовать, можно и нужно, поэтому нужны такие конференции, когда люди понимают, чего хочет от них Правительство. Они должны быть полноценными участниками общей идеологии, разделять ответственность с нами вместе за те решения, которые принимаются. Мы без них эти решения не будем принимать.

Смотрите, как мы построили работу Военно-промышленной комиссии: мы создали советы ВПК. Сначала у нас был только один совет — научно-технический совет. Очень авторитетный орган, масса академиков, членов-корреспондентов, очень много умных людей, такой фильтр научно-технический. Но это был один такой совет, а сейчас у нас появился сначала совет по государственно-частному партнёрству, потом появился общественный совет, который важен, потому что никакое большое дело не может проворачиваться без общественной поддержки, без понимания обществом, на что идут эти народные деньги. А теперь мы пошли ещё по пути создания целой серии советов уже по направлению работы, то есть по оснащению родов и видов Вооружённых сил у нас есть советы: совет по кораблестроению, совет по авиастроению, совет по техническому обеспечению сухопутных войск, ВДВ, морской пехоты, спецназа и так далее, совет по автоматизированным системам управления, связи и разведке, по космосу. Что такое совет? Это не просто какие-то там люди сидят и советуют. Там у нас член ВПК, то есть штатный сотрудник Военно-промышленной комиссии, возглавляет этот совет, куда входит примерно 40–50 человек: это ведущие конструкторы, работающие в этой отрасли, это ведущие предприятия (через директоров они туда входят), это государственные заказчики, то есть от Министерства обороны, ФСБ, МВД и так далее, то есть те, которые будут покупать у них, и эксперты. Мы, наконец-то восстанавливаем профессиональный диалог по этим конкретным направлениям работы. Такого раньше не было, теперь это есть, поэтому мы стараемся найти способы работы в новых условиях не через администрирование, а через вовлечение в общий замысел и общую работу.

Вопрос: Хотел спросить ваше мнение по поводу выступления Сергея Кужугетовича (Шойгу). Он сказал по поводу «несвойственных функций», по поводу 300 заводов — он назвал такую цифру. Но вообще что можно сделать с этими предприятиями, которые в собственности Министерства ­обороны?

Д.Рогозин: Для того чтобы было понятно, в чём полемика между министром Абызовым и министром Шойгу. Она была, но мне кажется, что её на самом деле и не было, потому что Абызов говорил больше про то, как работать с кредитными средствами, которые мы привлекаем для работы по исполнению оборонного заказа, а Сергей Кужугетович Шойгу говорил о бюджетных средствах, о том, что неужели вам их недостаточно. Мы авансируем на 100% в долгую — неужели этого недостаточно для того, чтобы вовремя и качественно исполнить оборонный заказ. Это две группы средств. Часть средств — действительно на рынке занимаются предприятиями под кредиты, и мы саму процентную ставку субсидируем, чтобы эти кредиты могли быть возвращены. Но есть и бюджетные средства, то есть прямая нагрузка на бюджет.

Что касается второго тезиса, о котором говорил министр Шойгу. Он говорил о том, чтобы, скажем, делегировать некие полномочия, которыми Министерству обороны в новом виде не хотелось бы заниматься. Это сложный вопрос, потому что дело не только в полномочиях, дело и в деньгах. Если Министерство обороны от себя как бы отталкивает тему ценообразования и не хочет ею заниматься, то тогда оно должно оттолкнуть и те средства, которые находятся на счетах Министерства обороны. Значит, кто-то другой должен принимать эти средства — так называемый ГРБС (распределитель государственных средств). Кто должен быть в такой ситуации?

Поэтому нам предстоит (я думаю, что эта работа завершится к июлю этого года, по крайней мере в плане у нас стоит) принятие постановления по новой системе ценообразования на продукцию военного назначения — постановления, которое вытекает из принятого закона о государственном оборонном заказе.

В рамках совета по ценообразованию в Военно-промышленной комиссии я уже дал поручение своему первому заместителю Ивану Харченко. Он должен будет привлечь руководство Министерства обороны, Минфин, Минэкономразвития, Федеральную тарифную службу, всех остальных активных участников этого процесса, конечно, Минпромторг, потому что его предприятия создают конечную продукцию, — привлечь их для диалога о том, как построить работу по ценообразованию.

Еще раз повторю: это не простой вопрос, будем его обсуждать. Главное, что если раньше, при прежнем министре обороны, наоборот, все полномочия замыкались лично на министре обороны, который чуть ли не сам устанавливал цены на продукцию, то новое руководство Министерства обороны действует иначе. Они говорят — нам нужны штуки и сроки.

Что такое ГПВ, госпрограмма вооружений? Это штуки, сроки и деньги. Сколько танков, к какому сроку, за какие деньги должно быть изготовлено и поставлено в войска. Вот Минобороны говорит: «Нас деньги не интересуют, вы там сами как бы решайте. Мы отвечаем за оборону страны, нам нужны эти штуки, чтобы они стреляли, ездили, летали, плавали, ныряли и так далее, и в конкретные сроки, чтобы мы точно планировали для них свои кадры, чтобы обучить их ездить, плавать и стрелять на этих штуках и выполнить те задачи, которые стоят перед Министерством обороны, — защита Отечества, вооружённая защита Отечества».

Поэтому ещё раз говорю: это серьёзная, не революционная, но такая очень глубокая реформа, которая должна быть осмыслена, и вот я надеюсь, что к июлю мы выработаем предложения совместно. Надо ещё иметь в виду, что по новому положению о Военно-промышленной комиссии ВПК тоже имеет отношение к вопросу ценообразования в качестве некого такого финального арбитра в случае возникновения каких-то спорных ситуаций. Но будем надеяться, что их не будет теперь, потому как начальник вооружения Минобороны — человек из Военно-промышленной комиссии, Юрий Иванович Борисов, и он просто знает с точки зрения промышленности какие проблемы мы испытывали и как с ними надо справляться. Мне кажется, что тот баланс, который теперь восстановлен между промышленностью и Министерством обороны Президентом России, его назначениями, имеет отношение не только к фамилиям — какая куда пошла, — а именно к появлению новой компетенции, пониманию того, что должен думать партнёр в этом диалоге, что он испытывает, какие у него проблемы и как можно протянуть друг другу руки, чтобы из этих проблем выпутаться. ВПК для этого самая оптимальная площадка, поскольку она объединяет всех — и тех, и тех.

Вопрос: Дмитрий Олегович, скажите, пожалуйста, буквально на днях появилась информация, что количество предприятий ОПК (сейчас их где-то 1200–1300) в ближайшем будущем, за несколько лет, сократится до примерно 1000. Вот вопрос: насколько быстро это будет происходить, насколько это сложно, насколько это затратно? И сохранятся ли все эти предприятия, которые...?

Д.Рогозин: Ну сами понимаете, как можно сохранить всё? Если мы действительно ставим средства автоматизации производственных процессов — роботы будут работать, современная техника, которая заменяет целый цех малоквалифицированных рабочих, — конечно, этих рабочих не будет или там их будет меньше, а вместо них появятся высококвалифицированные рабочие, интеллектуалы, умеющие управлять станками ЧПУ. Поэтому, конечно, я думаю, что на сегодняшний момент нам досталась советская оборонка не только со всеми её проблемами, но и с огромной численностью, которая была сформирована для того, чтобы произвести горы оружия для войны со всем миром. Сейчас нам столько этого не нужно. Мы, безусловно, должны исходить из демографического потенциала России, из грамотного анализа угроз. Я сегодня говорил об этом, у нас солдат должен воевать за пятерых, то есть он должен быть оснащён так, чтобы он мог это себе позволить, и то же самое оборонка должна сегодня производить за пятерых. Поэтому предприятия должны быть современными, автоматизированными, роботизированными, а это будет означать сокращение количества самих предприятий и высвобождение прежде всего неквалифицированной рабочей силы, которую, безусловно, мы исходя из потребностей социального развития государства, должны будем переучить, дать, грубо говоря, вторую профессию, чтобы не возникали какие-то проблемы. Особенно в моногородах это очень аккуратно надо делать. Поэтому в какие сроки? В те сроки, которые обусловлены тем, что мы имеем дело с живыми людьми. Когда мы сможем дать «удочку» этим людям, чтобы они ловили рыбу, только после этого мы можем говорить о сокращении каких-то предприятий. Ещё раз говорю: у нас нет потребности просто сокращать предприятия. Просто высокие технологии так или иначе приводят к тому, что происходит, как у нас любят говорить в Минфине, оптимизация. Оптимизация — хорошее слово такое. Придумали как синоним сокращения. Но здесь, в этом контексте, это слово больше подходит — именно оптимизация производства под те цели, которые прописаны в государственной программе вооружения, но с учётом развития научно-технического прогресса, дальнейшего его движения. Нам столько всего не нужно.

Высвобождение площадей будет связано с застройкой этих высвобождающихся площадей жильём для работников оборонно-промышленного комплекса. Это огромный резерв для нас, привлекательный для людей, которые хотят работать на оборонных предприятиях. Кроме того, мы надеемся, что часть ненужных, невостребованных производств будет просто перепрофилирована в различного рода гражданские производства. Опыт Росатома в Сарове характерен, где вместе с частными инвесторами для тех людей, которых сократили, которые вышли из производства атомной промышленности (они же всё равно в Сарове проживают, куда им выезжать-то), был создан технопарк, где высокие технологии не побочного производства, а прямого производства Росатома просто были перенесены в этот технопарк, и люди высвобождаемые стали заняты на производстве, которое их мотивирует и материально, и с точки зрения творческой самореализации. Вот такие решения должны быть. Но за всем надо следить, конечно, чтобы там дров не наломали. У нас таких желающих много: раз — и сократить, выгнать.

Вопрос: У меня к вам вопрос немножко не по теме конференции. Некоторое время назад вы говорили о необходимости создания в России так называемого «киберкомандования». Если я правильно помню, с вашего заявления прошло около года. Ведётся ли какая-то работа в данном направлении? Потому что в СМИ обсуждались, в частности, варианты создания, что Генштаб что-то подобное прорабатывает, что оно может быть создано на базе ФСТЭК (Федеральная служба по техническому и экспортному контролю). И если такая работа ведётся, то на какие деньги в итоге это «киберкомандование» будет создано и можно ли уже говорить о сроках?

Д.Рогозин: Как бы так сказать, чтобы ничего не сказать? Да, работа такая ведётся, она ведётся интенсивно. Но надо иметь в виду, что кибератаки, они не всегда воспринимаются именно так, что при этом используются открытые социальные или какие-то иные сети — киберсети. Основная угроза, которая проистекает от кибервойн, идёт от закладок, которые размещаются в программном обеспечении тех или иных станков или, скажем, систем вооружения и прочее. Знать, что там заложено, в этих платах, понимать, кем на самом деле это будет управляться в момент «Ч», как сделать так, чтобы этого не было в системах, которые у нас имеют стратегическое значение, — это сверхсложная и крайне важная задача. Поэтому вопрос, связанный с созданием киберкомандования, — это вопрос, собственно, Вооружённых сил именно в военном понимании этой ситуации. Но то, что касается промышленности, для нас тоже важный вопрос, потому что мы сейчас в больших объёмах покупаем технологии и станки. Нам важно знать, как эти станки будут работать в определённый момент, когда вдруг потребуется, скажем, реализовать мобилизационные задания. Они выключатся или будут производить матрёшек вместо чего-то важного для нас? Вот это серьёзный вопрос, поэтому мы, безусловно, этим занимаемся. А кто этим будет заниматься и как это будет устроено, видимо, решение появится, но не сейчас, чуть попозже. Но в целом, я ещё раз говорю, ВПК занимается этим очень плотно и у нас в рамках одного из советов Военно-промышленной комиссии этим занимается генерал Шеремет Игорь Анатольевич — бывший руководитель военно-научного комитета Генштаба.

Вопрос: Дмитрий Олегович, сейчас в России появился новый формат — инженерно-конструкторские центры начали появляться с хорошей обучающей базой и подготовкой молодых специалистов. Видите ли вы возможность привлечения в оборонную отрасль подобных инженерно-конструкторских центров и создание в оборонной отрасли индустриальных парков замкнутого цикла?

Д.Рогозин: Безусловно. Да, конечно, мы видим в этом большие перспективы создания таких инженерно-конструкторских компетенций, которые могли бы работать на российскую оборонку. Но я хочу сказать, что в основном все наши планы связаны с этой работой в рамках программ Фонда перспективных исследований. По нашим планам, где-то до июня мы ещё будем заниматься оргвопросами в этом фонде. Вы сами понимаете, там пока пустыня — средства надо найти из бюджета, офис, в конце концов, снять, людей набрать толковых, серьёзных, которых надо взять с рынка, а они дорого стоят, соответственно, с ними ведём переговоры, чтобы создать такую первую стартовую золотую команду Фонда перспективных исследований. Но позиция Григорьева Андрея Ивановича, руководителя ФПИ, гендиректора ФПИ, точнее, именно такая — создание подобного рода центров, которые будут размещаться в основном в потоковых таких аудиториях в виде крупных технических университетов. То есть нам крайне важно, чтобы гибкие лаборатории, работающие по каким-то уникальным высокорискованным исследованиям, были основаны на большом количестве людей, проходящих через эти аудитории, с живыми мозгами. Это прежде всего студенчество, молодые учёные, поэтому такие инженерно-конструкторские центры, в том числе временные центры, работающие в течение пяти лет, когда доказывается техническая реализуемость того или иного изделия, гипотетического изделия, с тем чтобы потом уже открыть НИР по нему, потом ОКР — вот это работа Фонда перспективных исследований. Я думаю, что они к этому приступят, по нашим планам, уже с июля этого года.

Спасибо, коллеги! Ещё раз вас всех поздравляю с нашим праздником.