Материал опубликован в журнале «Арсенал Отечества» № 1(33) за 2018 г.

Александр Воронин, Андрей Конуров

В современной отечественной военно-политической литературе, в том числе и в концептуальных документах, таких как Стратегия национальной безопасности, одними из самых употребительных понятий являются понятия национального и государственного, используемые в самых разных сочетаниях. Идет ли речь о безопасности, обороне, интересах Российской Федерации или ряде других феноменов, характерных для военной сферы, им вменяется национальная либо государственная принадлежность.

Иногда можно встретить определение «национально-государственный», например «национально-государственные интересы». Понятие «государство» также может заменяться на понятие «страна».
Такое положение дел в сфере употребления ключевых понятий, характеризующих субъектную составляющую военной политики, зачастую создает у реципиентов терминологическую путаницу, так как читатель зачастую не до конца понимает, как понятия государственного и национального соотносятся между собой. В результате даже многие военные специалисты полагают, что понятия «национальная оборона» и «оборона государства» обозначают разные явления, это в свою очередь порождает поиск надуманных различий между ними. Так, например, автору доводилось слышать мнение, что национальная оборона направлена на защиту страны от невоенных угроз, а оборона государства – от военных. Все это не способствует ясному и четкому пониманию данной предметной области.
На самом деле оба этих понятия обозначают одно и то же явление, вооруженную защиту страны от внешних и внутренних военных угроз. Для отечественной традиции употребления таких терминов, как оборона и безопасность, было характерно использование их применительно к государству или стране. Государственная безопасность, оборона государства, обороноспособность страны, вооруженная защита социалистического Отечества – вот термины, наиболее характерные для военно-политической лексики советской эпохи.
Такие понятия, как национальная безопасность, национальная оборона или национальные интересы, стали активно входить в отечественный научный дискурс, а затем и в концептуальные документы, уже после распада СССР. Это происходило в результате заимствования данной терминологии у Запада, где она активно применялась на протяжении длительного периода. Данное заимствование осуществлялось бездумно и во многом носило эпигонский характер, что определялось духом того времени, перестройки и так называемых демократических реформ, когда считалось, что все существующее на Западе является для России безусловным благом.
При этом никаких попыток разобраться в содержании и происхождении заимствованных понятий сделано не было.
В западной общественной мысли понятия нации и государства издавна являются идентичными. Все современные западные государства и многие зависимые от Запада государства третьего мира формировались как государства национальные, т.е. государства, образованные определенной конкретной нацией и выражающие ее интересы. Национальное государство является основной структурной единицей сложившей в мире системы международных отношений. Эта система носит название Вестфальской в честь Вестфальского мира, подписанного в 1648 г. и положившего конец Тридцатилетней войне в Европе.
Относительно происхождения наций существуют две основных теории. Одна из них называется примордиализм и гласит, что нация основывается на общности этнического происхождения, уходящего корнями в кровное родство. Согласно примордиалистским представлениям нации существовали всегда, они возникли вместе с появлением человечества. Другая теория – конструктивизм, она утверждает, что нация – это «воображаемая сущность» (Б. Андресон). По мнению теоретиков конструктивизма нации, существуют только в сознании людей и воздействием на это сознание нации можно создавать и уничтожать.

Появление наций знаменует собой определенный этап исторического развития человечества. Нация представляет собой исторический феномен эпохи Модерна. Этому феномену предшествовало государство традиционного общества, которое было конгломератом феодальных вотчин, построенных по принципу матрешки и состоящих из еще более мелких наделов, в пределах каждого из которых феодал обладал практически абсолютной полнотой власти. Экономика традиционного общества в значительной степени основывалась на натуральном хозяйстве, которое характеризовалось очень низким уровнем товарности, специализации и разделения труда. Межрегиональные экономические связи вследствие этого также были очень слабыми. В этих условиях основным объединяющим началом была система вассальных зависимостей мелких феодалов от крупных и крупных от короля. При этом содержание вассальной зависимости было достаточно узким и, по сути, ограничивалось участием в войнах и походах под знаменем короля. Все это определяло крайне низкую степень централизации государства традиционного общества.
Слабые межрегиональные связи и низкая степень централизации, в свою очередь, никак не способствовали формированию у населения чувства общенациональной идентичности. Человек традиционного общества ассоциировал себя и отдавал свою лояльность своему сеньору, т.е. владельцу той земли, на которой он проживал, а все прочие лояльности носили опосредованный характер. Такое положение дел также оказывало влияние на язык и на культуру, приводило к тому, что представители разных народностей, например, французского государства, такие как бретонцы, гасконцы, бургундцы, говорили на сильно отличавшихся друг от друга диалектах, рассказывали своим детям разные сказки, пели разные песни, придерживались разных обычаев и обрядов.
Положение дел стало меняться в ходе модернизации. Переход экономики на капиталистические рельсы привел к ускоренному технологическому развитию, повышению производительности труда, расширению объемов торговли, которая уже не ограничивалась рамками одного региона, а охватывала все более удаленные территории. Люди, которые раньше всю свою жизнь проживали в одном и том же человеческом окружении, начали становиться все более мобильными как в физическом, так и в социальном плане, а роль семейных и соседских связей в жизни человека стала снижаться. Такие процессы, как индустриализация, урбанизация, распространение всеобщего стандартизированного образования, появление книгопечатания и СМИ, позволяли формировать сознание больших масс людей в одном направлении и закладывать в него определенные идеи.
Идея национализма была основной из таких идей. По мере преодоления региональных различий в сознании населения росло ощущение себя как единой нации, объединяющей всех жителей данного государства, и противопоставленной в этом качестве другим нациям, которые населяют другие государства. Государственно организованная нация стала одновременно и продуктом, и основным субъектом модернизации. Поэтому неудивительно, что в большинстве случаев в западной, в частности в англоязычной политологической литературе, государство обозначается понятием nation. Наиболее наглядным примером такого обозначения является Организация Объединенных Наций, которая в реальности конечно же является объединением именно государств. Понятие state (государство) используется, как правило, в тех случаях, когда государство как органы власти, бюрократический аппарат противопоставляются гражданскому обществу (civil society). Кроме того, в США и ряде других государств state означает штат, т.е. субъект федерации или административно-территориальную единицу первого уровня.
Использование таких понятий, как national security (национальная безопасность), national defense (национальная оборона), national interests (национальные интересы), лежит в русле той же логики. Речь идет о том, что нация обладает своими определенными интересами, реализацию и защиту которых она возлагает на свое собственное государство. В данном случае зазор между государством и нацией практически отсутствует или же является настолько незначительным, что им можно пренебречь.
Национальному государству в западной политической науке противопоставляется империя, которая представляет собой такой тип государственного устройства, при котором в составе одного государства объединено большое количество этнических групп.  Одна из них является доминирующей, подчиняющей себе и с той или иной интенсивностью эксплуатирующей другие группы. Империя была наиболее характерной формой государственной организации в период традиционного общества. В условиях Модерна империя постепенно сдает свои позиции, потому что у составляющих ее этнических групп постепенно пробуждается национальное самосознание, развивается национализм, и они рано или поздно выходят из империи, образуя собственные национальные государства. Возможность существования многонационального государства, т.е. государства, в котором этнические группы уже трансформировались в полноценные нации, но при этом не хотят выходить из его состава, не укладывается в догмы западного политического сознания и по этой причине воспринимается в штыки.
Россия исторически развивалась как многонациональное государство даже тогда, когда она была империей. Русский народ в ходе расширения территории государства всегда выстраивал гармоничные отношения с другими этносами, обеспечивал их защиту от внешней агрессии, вовлекал их в дело государственного строительства, а их элиты становились частью российского дворянства. После Великой Октябрьской социалистической революции государство способствовало формированию из этносов, находившихся на разных уровнях социально-экономического развития, полноценных социалистических наций и созданию у этих наций своих государственных образований, объединенных в Союз Советских Социалистических Республик.
Распад СССР стал, по словам Верховного Главнокомандующего
В.В. Путина, крупнейшей геополитической катастрофой XX в. И одной из главных причин этого распада стало стремление значительной части российских элит трансформировать СССР в русское национальное государство, что было невозможно осуществить без отказа от существенной части территорий. Это и привело к вторжению в отечественную военно-политическую терминологию национальной безопасности, национальной обороны и всего остального.
В последние годы в деле государственного строительства Российской Федерации наметились позитивные сдвиги, главным из которых, конечно же, стало возвращение Крыма в состав России. Однако продолжение употребления понятия национального в смысле государственного создает и длит в России угрозу сепаратизма. Тем более что по своему государственному устройству Российская Федерация в значительной степени напоминает Советский Союз, а значит и уязвима по отношению к тем же самым угрозам. И поэтому если мы хотим восстанавливать разрушенное, а не подвергать страну угрозам нового разрушения, с двусмысленностью в военно-политической терминологии пора заканчивать. 

Авторы:
Александр Воронин,
заместитель начальника экспертно-аналитического центра Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат военных наук, полковник

Андрей Конуров,
ведущий научный сотрудник экспертно-аналитического центра Военной академии Генерального штаба ВС РФ, кандидат философских наук, полковник